Поэзия социалистических стран Европы - [122]

Шрифт
Интервал

незабудка голубая!
Сладкий запах льют соцветья в этот сонный мир.
Приходи скорей, колдунья,
будет славный пир!
«Зрей, невестушка!» — кузнечик
верещит в траве.
И на мягонькой постели
тянет, тянет паучишка
нити две.
Я один. Во всей округе
только ночь.
С кем тоской мне поделиться, радостью кому помочь?
С волоска, лесная вила,
ты росой меня поила!
Мне испить давала бражки
травка девичья из фляжки.
Воспеваю я сиянье звездных стай.
А в груди моей теснится и ликует целый май.
Эти пестики, тычинки,
и соцветья, и былинки,
сладкий запах, источаемый цветами
над лесами, над лугами, над полями,
мотыльков полночный трепет,
ручейков немолчный лепет,
сонной залежи дыханье,
звезд бессонное мерцанье —
все в груди моей, как моря
всплески, вздохи,
колыханье.
Воспеваю, воспеваю все ночное колдовство!
Это дикое цветенье, сладострастие его!
Что за ночь!
Но кому печаль поведать, радостью кому помочь?
Расцвела ночная ветка,
вырос жаждущий цветочек;
только сердце кровоточит,
льются капельки на травы —
редко-редко.
Ты пряди-ка, паучишка, свою нить,
тихо, тихо, чтоб ее не повредить.
Глядь, поймаешь этой ночью
что-нибудь!
Сможешь в сети мою песню
замануть.

Последняя песня товарища Горана

Перевод М. Зенкевича

Что грозите окруженьем?
Что пугаете нас смертью?
Окруженье! Но всегда мы
Жили тесно в окруженье,
За оградой заточенья,
Где цепей звенели звенья!
Смело сам я сбросил тягость,
Угнетавшую мне душу,
Одолел я все преграды
Стен высоких и широких.
Вылез из капкана злобы,
Сеть отчаяния сбросил,
И одним прыжком могучим
Я, как зверь, ушел на волю
А с вершины той, где ветер
Треплет волосы, где вольно
Дышит грудь, там будет легче
Вылететь из окруженья.
В высоту взлечу я смело,
Устремлюсь в даль без предела.
Что грозите страшной смертью,
Мне про молодость напомнив?
Я как ветвь в цвету весеннем,
Что плоды приносит летом.
Ширь шагами измеряют —
Жизнь годами не измерить,
Ведь и в час один возможно
Пережить всю жизнь, как вечность.
Светлый месяц в полнолунье
Повстречал я на вершине,
С неба колесом огромным
Он катился вниз по склону.
По лугам я шел цветущим
И взбирался на вершины,
Все спешил я дальше, дальше
Через горы и долины.
Пробираясь, шел на север,
Шел к селенью небольшому,
Шел туда, где я родился,
К старому родному дому,
Чтоб в саду моем весеннем
Утром с веточки на ветку
Нежные развесить нити
Юношеских грез, мечтаний.
Пусть блистают одиноко
Темной полночью глубокой.
Здесь стою и жду я солнце,
Молодое, на восходе.
Я приветом встречу солнце,
С ним хочу я побрататься!
Солнцу так скажу: «Я утром
Заблещу в твоем сиянье.
По всему большому миру
Дай с тобою прокатиться.
Над людьми ты только ходишь
По просторам поднебесья, —
К людям ты проникни в души,
Скованные льдом ужасным.
Тьма отчаянья в их душах,
В их сердцах лишь ил кровавый.
Просвети людские души,
Жилы и сердца прочисти!
Свет сияет на востоке,
Гибель всем богам приходит,
Время восставать титанам,
С небосклона ниспровергнуть
В мрачные, как тьма, теснины,
В топи самой черной тины,
В холод, в льдистые глубины
Солнце старое и звезды.
Молод я, и мне недавно
Вещий сон веков приснился.
Видел я, как небо в блеске
Опускается на землю.
Все колышется, все блещет,
Ярко ветви расцветают,
И сады моих желаний
Ширятся, растут и крепнут.
Нет ни старости, ни смерти,
Если в жилах кровь струится.
Для вершин страны свободной
Нет преград и окружений!
Солнце новое с востока,
Окружить меня не смогут,
Погубить меня не смогут —
Ты меня обнимешь, примешь:
На вершине той над кручей
Я взлечу в твой пламень жгучий!»

Мирослав Крлежа

Великая пятница 1919 года

Перевод Л. Мартынова

Памяти Карла Либкнехта

О Великое Безголовое Нечто, будь ты проклято вечно!
Вновь гноятся ладони людские — это раны на них гвоздевые,
и опять погребальную песню захрипели птицы слепые,
тьмы зловещие птицы — совы.
О Великое Безголовое Нечто, будь ты проклято снова и снова!
Встарь, толпу лжебогов разогнавши сурово,
принял крест Человеческий Сын.
Переместились кресты голгофского цирка
из гнилой Иудеи в королевский Берлин.
При кровавом тюремном мерцании шуцманской лампы
что ты можешь, хорват, поделать?
Остается одно хорвату — глотать свои горькие слезы!
Солоны слезы те.
Сохранится ли белым
оплеванный, голый идеал твой, распятый
навек на кресте?
При кровавом тюремном мерцании шуцманской лампы
что ты можешь, хорват, поделать,
если длится Европы Страстная Пятница,
если Сын Человеческий вздернут на крест,
если жгут ему раны и кожу дерут,
если пули летят и проклятья камнями катятся?
Длится, тянется Европы Страстная Пятница!
Содрогается шар кровавый — Земля —
от Капштадта до Пекина, от Рима до стен Кремля.
При мерцании заупокойной лампады
пьет за тризной хорват и печально поет:
вот еще одна голова, как кровавое семечко, с плеч слетает.
К мачте вновь пригвожден адмирал!
Но смотри:
рассветает
Интернационал!

Сумерки на станции провинциального городка

Перевод Б. Слуцкого

Стала, понурив голову, больная белая кляча,
бросив гири боли в глубины печали и плача,
больная, последняя, белая, покрытая язвами кляча.
А люди несут чемоданы, пакеты со снедью разной,
свертки в газетных обрывках, жирных, мягких и влажных,
светится никель пуговиц у носильщиков важных,
а все краски серые, с серой палитры грязной.
Все движенья тяжкие, люди согнуты, немы,

Еще от автора Константы Ильдефонс Галчинский
Избранное

Литературная судьба М. С. Петровых сложилась нелегко. При жизни она была известна прежде всего как великолепный переводчик и, хотя ее стихами восхищались А. Ахматова, Б. Пастернак, О. Мандельштам, в свет вышла всего одна книга ее стихов «Дальнее дерево». Посмертные издания мгновенно разошлись.Лирика М. Петровых исполнена драматизма, раскрывает характер сильный и нежный.


Избранное

В книге широко представлено творчество Франца Фюмана, замечательного мастера прозы ГДР. Здесь собраны его лучшие произведения: рассказы на антифашистскую тему («Эдип-царь» и другие), блестящий философский роман-эссе «Двадцать два дня, или Половина жизни», парафраз античной мифологии, притчи, прослеживающие нравственные каноны человечества («Прометей», «Уста пророка» и другие) и новеллы своеобразного научно-фантастического жанра, осмысляющие «негативные ходы» человеческой цивилизации.Завершает книгу обработка нижненемецкого средневекового эпоса «Рейнеке-Лис».


Обморок

Учёный Пабло изобретает Чашу, сквозь которую можно увидеть будущее. Один логик заключает с Пабло спор, что он не сделает то, что увидел в Чаше, и, таким образом изменит будущее. Но что он будет делать, если увидит в Чаше себя, спасающего младенца?© pava999.


Новелла ГДР. 70-е годы

В книгу вошли лучшие, наиболее характерные образцы новеллы ГДР 1970-х гг., отражающие тематическое и художественное многообразие этого жанра в современной литературе страны. Здесь представлены новеллы таких известных писателей, как А. Зегерс, Э. Штритматтер, Ю. Брезан, Г. Кант, М. В. Шульц, Ф. Фюман, Г. Де Бройн, а также произведения молодых талантливых прозаиков: В. Мюллера, Б. Ширмера, М. Ендришика, А. Стаховой и многих других.В новеллах освещается и недавнее прошлое и сегодняшний день социалистического строительства в ГДР, показываются разнообразные человеческие судьбы и характеры, ярко и убедительно раскрывается богатство духовного мира нового человека социалистического общества.


Встреча

Современные прозаики ГДР — Анна Зегерс, Франц Фюман, Криста Вольф, Герхард Вольф, Гюнтер де Бройн, Петер Хакс, Эрик Нойч — в последние годы часто обращаются к эпохе «Бури и натиска» и романтизма. Сборник состоит из произведений этих авторов, рассказывающих о Гёте, Гофмане, Клейсте, Фуке и других писателях.Произведения опубликованы с любезного разрешения правообладателя.


Еврейский автомобиль

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Корабль дураков. Похвала глупости. Навозник гонится за орлом. Разговоры запросто. Письма тёмных людей. Диалоги

В тридцать третий том первой серии включено лучшее из того, что было создано немецкими и нидерландскими гуманистами XV и XVI веков. В обиход мировой культуры прочно вошли: сатирико-дидактическую поэма «Корабль дураков» Себастиана Бранта, сатирические произведения Эразма Роттердамского "Похвала глупости", "Разговоры запросто" и др., а так же "Диалоги Ульриха фон Гуттена.Поэты обличают и поучают. С высокой трибуны обозревая мир, стремясь ничего не упустить, развертывают они перед читателем обширную панораму людских недостатков.


Американская трагедия

"Американская трагедия" (1925) — вершина творчества американского писателя Теодора Драйзера. В ней наиболее полно воплотился талант художника, гуманиста, правдоискателя, пролагавшего новые пути и в литературе и в жизни.Перевод с английского З. Вершининой и Н. Галь.Вступительная статья и комментарии Я. Засурского.Иллюстрации В. Горяева.


Учитель Гнус. Верноподданный. Новеллы

Основным жанром в творчестве Г. Манна является роман. Именно через роман наиболее полно раскрывается его творческий облик. Но наряду с публицистикой и драмой в творческом наследии писателя заметное место занимает новелла. При известной композиционной и сюжетной незавершенности новеллы Г. Манна, как и его романы, привлекают динамичностью и остротой действия, глубиной психологической разработки образов. Знакомство с ними существенным образом расширяет наше представление о творческой манере этого замечательного художника.В настоящее издание вошли два романа Г.Манна — «Учитель Гнус» и «Верноподданный», а также новеллы «Фульвия», «Сердце», «Брат», «Стэрни», «Кобес» и «Детство».