Поэзия социалистических стран Европы - [121]

Шрифт
Интервал

О, когда бы я мог,
я послал бы в письме тебе все
человечества лучшие годы!
Май сорок первого — удивительный год!
Живы все Савичевы.
Мама печет пирожки.
Бабушка тихо ворчит.
Где-то опять загулял дядя Вася.
Таня, Танюша.
Май сорок первого — какой замечательный год.
И какой короткий.
О святая девочка Ленинграда!
Скоро уже загремит канонада,
и блокада начнется.
Выйди на улицу!
Не пропусти ни единого дня!
В жизни твоей их осталась
самая малость.

Говорю о Европе

Перевод Ю. Левитанского

Говорю о Европе, что рассталась вчера лишь с бронемашинами.
Говорю о Европе, с ее женщинами, так пленительно
произносящими Je vous aime, или Я люблю.
Говорю о Европе, с ее бывшими лейтенантами и с ее чемпионами.
Говорю.
Говорю о Европе, в которой парни собираются стать не меньше
чем Гейне, а девчонки — завтрашними мадам Кюри,
но Марс, Европы старинный бог, им путает карты, черт побери!
Говорю о Европе, с ее музеями, с ее могилами, с ее морями.
Говорю о Европе, с ее провинциями, из которых вышли великие
писатели прошлого и наших дней.
Говорю о Европе, с ее матерями, которые и мне доводятся матерями.
Говорю о Европе, о ней.
Говорю о Европе, с ее солнцем, вчера только выпущенным
из-за проволоки, из-под стражи.
Говорю о Европе, с ее морозами, что не хуже Кутузова
умеют армии неприятеля разбивать.
Говорю о Европе, тихо, с желаньем, чтоб ни один из ее
купальщиков, ни на одном ее пляже
не вздумал бы песни военные распевать.
Говорю о Европе, которая на три века вперед наплодила
героев отчаянных.
Говорю о Европе, что вчера лишь в армейских ботинках шагала
и мчалась верхом.
Говорю о Европе, с ее великанами, улыбающимися печально.
Говорю о Европе, с ее рифмами и с ее свободным стихом:
милая моя Европа, вся, от Требиня и до Тулы, мне видишься ты.
Даже слышно, как жена моя ставит в вазу цветы
и как дышит моя маленькая Тамара.

«Может, кто-то от собственных книг…»

Перевод И. Инова

Может, кто-то от собственных книг и хотел бы сбежать поскорей,
сесть в кафане и живописать бытия океан бесноватый…
Ну а что до меня — все, что с песней случилось моей,
то стряслось и со мною. Однажды. Когда-то.
Я себя лишь пишу. Разделяю судьбу моих книг.
Если горло свело — и у песни сжимается горло.
Отшатнулись друзья. Угодили в ловушку интриг —
и стихи мои, вроде меня, одиноко блуждают по городу…
А случись бы я, вроде других, вроде многих иных, написал,
что бессмысленна жизнь, и в нелепицу эту поверил сам,
я не ждал бы, когда отзовется ваш толстый журнал,
я бы попросту взял — и повесился.

Дара Секулич

Перевод Т. Вирты

Окраина

Поезда и днем проходят, только днем поезда не слышны
я их крики слышу в ночи, —
что-то сына моего терзает
что-то дорогому угрожает
брата моего на каторгу ведут
мир безумный войнами раздут
свора грязная насилует сестру
небеса целуют неродившуюся девочку мою
мать моя покойная зовет меня из гроба
в черном сердце где-то закипает злоба
это умираю я под паровозный свист
улетаю в дальнюю дорогу
уношу с собой прощание живых
остаюсь воспоминаньем строгим
это наша жизнь проходит

Дельта Дуная

Устала под конец.
Умерила свой бег
как будто перед смертью присмирев.
И, отдаваясь устью,
разлилась
и разделилась множеством протоков.
Не нужно ей теперь мужское имя.
Издалека с глухим рычаньем прорывая русло
сюда пробилась
и здесь, притихнув, задремала
в наносах ила, что сама намыла.
Струя хрустальная из мрачных недр земли
ровесница столетий
вечно юная
здесь с облегченьем дух перевела
и, обновляясь,
снова
умерла.

Козий мост

Ни с водой породнен и ни с берегом.
Один поставлен натиск отражать, —
дрожащая невеста иной раз перед сватами пройдет
то дробный стук подкованных копыт
разбудит эхо
то лета благодать позолотит его рассыпанным зерном.
Журчанью тихому беседы внемлет чутко
покровом льда одет в морозный сумрак
парит над радужным кипеньем пенных брызг.
Но свет обманный померк.
Придавлен темнотой в глухом ущелье
между призывом и дорогой дальней
усилием последним ловит он
прощальный отблеск солнца
во мраке под собою.

Хорватия

Владимир Назор

Ноктюрн

Перевод Д. Самойлова

Тихо, тихо паучишка
нить прядет.
По полянке, под сосенкой, серна малая бредет.
А на небе из-за склона
ночь серебряная встала,
ночничок она достала
из глубокого затона.
И незрячего сынишку сон ведет к жилью.
«Под ресницами людскими я гнездо совью».
«Зрейте, ягодки!» — кузнечик
верещит в траве.
И прядет паук тихонько
нити две.
Боль-тоска меня снедает,
зла, люта.
Роза шип мне в грудь вонзила, шип с зеленого куста.
Вот и плачу, плачу, плачу
посреди прозрачной ночки,
бисерные ручеечки
стряхиваю наудачу,
и звенят они о мрамор,
словно молоточки.
О ты, роза, ветвь зелена, грудь терзает шип колючий!
О ты, роза, ветвь зелена, лучше грудь мою не мучай!
Мое сердце кровоточит:
ток-ток-ток…
На шипе колючей розы ядовитый сок.
Без слезы моей ужели
все цветы бы оскудели,
месяц плыть не мог?
И земля бы в колыбели
не заснула в срок?
Иль чужой тоскою хочешь утолить лихую боль!..
На поляну льют созвездья слезы, жгучие, как соль…
О, страдать при звездах легче!
Боль, боль, боль.
Эта ночь околдовала
лес и луг.
Где ты, где ты, соловейко! Без тебя скучает друг!
Слышишь тоненький звоночек:
колокольчик — синий венчик,
белой лилии бубенчик.
Слышишь, слышишь, словно струнка,
ягодка гудит любая,

Еще от автора Константы Ильдефонс Галчинский
Избранное

Литературная судьба М. С. Петровых сложилась нелегко. При жизни она была известна прежде всего как великолепный переводчик и, хотя ее стихами восхищались А. Ахматова, Б. Пастернак, О. Мандельштам, в свет вышла всего одна книга ее стихов «Дальнее дерево». Посмертные издания мгновенно разошлись.Лирика М. Петровых исполнена драматизма, раскрывает характер сильный и нежный.


Избранное

В книге широко представлено творчество Франца Фюмана, замечательного мастера прозы ГДР. Здесь собраны его лучшие произведения: рассказы на антифашистскую тему («Эдип-царь» и другие), блестящий философский роман-эссе «Двадцать два дня, или Половина жизни», парафраз античной мифологии, притчи, прослеживающие нравственные каноны человечества («Прометей», «Уста пророка» и другие) и новеллы своеобразного научно-фантастического жанра, осмысляющие «негативные ходы» человеческой цивилизации.Завершает книгу обработка нижненемецкого средневекового эпоса «Рейнеке-Лис».


Обморок

Учёный Пабло изобретает Чашу, сквозь которую можно увидеть будущее. Один логик заключает с Пабло спор, что он не сделает то, что увидел в Чаше, и, таким образом изменит будущее. Но что он будет делать, если увидит в Чаше себя, спасающего младенца?© pava999.


Новелла ГДР. 70-е годы

В книгу вошли лучшие, наиболее характерные образцы новеллы ГДР 1970-х гг., отражающие тематическое и художественное многообразие этого жанра в современной литературе страны. Здесь представлены новеллы таких известных писателей, как А. Зегерс, Э. Штритматтер, Ю. Брезан, Г. Кант, М. В. Шульц, Ф. Фюман, Г. Де Бройн, а также произведения молодых талантливых прозаиков: В. Мюллера, Б. Ширмера, М. Ендришика, А. Стаховой и многих других.В новеллах освещается и недавнее прошлое и сегодняшний день социалистического строительства в ГДР, показываются разнообразные человеческие судьбы и характеры, ярко и убедительно раскрывается богатство духовного мира нового человека социалистического общества.


Встреча

Современные прозаики ГДР — Анна Зегерс, Франц Фюман, Криста Вольф, Герхард Вольф, Гюнтер де Бройн, Петер Хакс, Эрик Нойч — в последние годы часто обращаются к эпохе «Бури и натиска» и романтизма. Сборник состоит из произведений этих авторов, рассказывающих о Гёте, Гофмане, Клейсте, Фуке и других писателях.Произведения опубликованы с любезного разрешения правообладателя.


Еврейский автомобиль

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Корабль дураков. Похвала глупости. Навозник гонится за орлом. Разговоры запросто. Письма тёмных людей. Диалоги

В тридцать третий том первой серии включено лучшее из того, что было создано немецкими и нидерландскими гуманистами XV и XVI веков. В обиход мировой культуры прочно вошли: сатирико-дидактическую поэма «Корабль дураков» Себастиана Бранта, сатирические произведения Эразма Роттердамского "Похвала глупости", "Разговоры запросто" и др., а так же "Диалоги Ульриха фон Гуттена.Поэты обличают и поучают. С высокой трибуны обозревая мир, стремясь ничего не упустить, развертывают они перед читателем обширную панораму людских недостатков.


Американская трагедия

"Американская трагедия" (1925) — вершина творчества американского писателя Теодора Драйзера. В ней наиболее полно воплотился талант художника, гуманиста, правдоискателя, пролагавшего новые пути и в литературе и в жизни.Перевод с английского З. Вершининой и Н. Галь.Вступительная статья и комментарии Я. Засурского.Иллюстрации В. Горяева.


Учитель Гнус. Верноподданный. Новеллы

Основным жанром в творчестве Г. Манна является роман. Именно через роман наиболее полно раскрывается его творческий облик. Но наряду с публицистикой и драмой в творческом наследии писателя заметное место занимает новелла. При известной композиционной и сюжетной незавершенности новеллы Г. Манна, как и его романы, привлекают динамичностью и остротой действия, глубиной психологической разработки образов. Знакомство с ними существенным образом расширяет наше представление о творческой манере этого замечательного художника.В настоящее издание вошли два романа Г.Манна — «Учитель Гнус» и «Верноподданный», а также новеллы «Фульвия», «Сердце», «Брат», «Стэрни», «Кобес» и «Детство».