Поэзия Африки - [40]

Экран Перевод Новеллы Матвеевой

За этой сменой волн, которым ни конца, ни остановки,

за этим горизонтом неизменным,

на этой белой полоске в синем море

(в шторма и в бури — серой),

оставленной винтами устремленных

вперед, неугомонных кораблей…

(Мечты бегут, как волны, над ироничной бездною-химерой;

в рассвет прекрасной жизни и, может быть, уже в дорогу к ней,

подхлестнутые верой…),

…есть голоса иные,

глаза, вместившие иные виды света,

безумием цивилизаций рожденные, нервные токи,

которым Атлантику не пересечь и, к нам не прорвавшись, остыть;

есть человек в толпе, и есть широкий

размах континентов —

и волнореза песне волнующей — их не достичь…

Там есть, о братья, борьба любая

для всякого, в ком бороться жажда,

и есть экран, на котором чувства твои отразятся в оттенке каждом:

поезд — сталь, что кусает сталь, рев городов над молчаньем полей;

в ошеломительной вышине — самолет бурящий, сверлящий даль,

бессонными светляками глаз вращая во тьме ночей;

тщеславные мультимиллионеры, —

всех представимых вещей короли,

что свет затопили без толку и меры

рекламой прекрасного в нынешнем веке; что подожгли

твой нищенский взор, пожирающий запоздалые,

отсталые газеты и журналы,

где блестят кинозвезды надменные, вожделенные,

невесомые, словно обожествленный картон.

А за всем этим — стужа, бон-тон,

дно, клоака, бессильная злоба,

преступленье, позор, мотовство,

вихрь отчаянной схватки…

— А здесь? Ну а здесь — ничего.

Здесь — покорность. И каждый, не зная пути своего,

выбирает его без разбора, в слепом беспорядке…

За этой сменой волн, бегущих без конца и остановки,

я знаю, есть дороги для поступи героев,

и руки добрые, что машут, провожая, благословляя

людей великой грезы, шагающих по следу пророков, гениев необычайных…

Там есть борьба, которой ты не знаешь,

но рвешься к ней конем, привязанным весь день у пешеходной

дороги, по которой бредет толпа видений, надежд и обещаний,

порой неуловимо оживляя

пейзаж холодный…

И молча

ты слушаешь, как ветер в скалах бродит, поет за их грядою,

следишь за сменой волн, бегущих без конца и остановки,

за этим горизонтом постоянным,

за белой полосою, оставленной винтами судов ушедших,

как будто за мечтою беспредельной,

где гаснут последние гримасы иронии бесчинной,

и на краю туманном

ты видишь контур корабля, который не взял тебя с собою.

Пять песен о разлуке и любви Перевод Новеллы Матвеевой

Я ведь тоже капля в океане, наши жизни[120]

не так уж раздельны.

Уитмен

I

За руки взявшись, шагать нам рядом повсюду.

Правда, на крыльях тревог я уноситься буду,

и ты подумаешь: я забыл улыбку твою колдовскую.

«Кто уезжает — увозит сердечные муки».

Храни же тоску пути и разлуки,

умножь ее, вновь тоскуя…

II

Я иду туда, куда уводит

эта жгучая меня тревога,

ты передо мной всегда стоишь незримо,

как свеча обета, —

вечно рядом где-то,

вечно негасима…

III

…Я же земля, по которой ступаешь ты,

воздух, которым ты дышишь мгновенье любое,

ветер, что ночь напролет у дверей твоих стонет,

вещи, цвета, явленья, что видишь ты,

даже воспоминанье твое — мимолетная тень мечты

от шороха ветви, когда она засохший листок уронит…

Ах! Невесомое таинство долгих Часов над волной!

Даль бесконечных Часов, где теряюсь я неизбежно!

Не так велико Пространство, мой друг, между тобой и мной,

по Время — безбрежно…

IV

Укачай меня, грусть о побережьях,

о неведомых еще и пустынных,

но которых прекрасней и желанней

не встречал я в скитаниях прежних,

о прибрежьях, дивных, как виденья каравелл старинных…

Укачай меня, грусть (и чтобы на прощанье

об ее движеньях мне мечтать печальных,

о последних минутах расставанья),

хоть бы и с надеждой так же я расстался, —

ибо храм любви, воздвигнутый так страстно,

может и обрушиться без звука.

…Не разлука для Любви — пространство.

Время — вот разлука…

V

Недолгий обман переменчивых судеб,

рассеянных в мире, —

вы, кого поджидает Время,

дремлющее под покрывалом пространства!

О, если бы, если бы реяли вы,

как птицы в эфире,

дыша их вечной весною!

(Коротка твоя жизнь, моряк,

но ведь терпкость ее — сильнее.)

О, если бы расстоянье, моряк, было, как Время, свободно!

Не верь ты, не верь, будто даль над Временем властна:

лжет и обманывает дорога призрачно-вечной длиною!

Любовь, моряк, забывает Время, когда ей только угодно,

но Время не забывает Любви, помнит о ней всечасно…

Я разрою твою могилу Перевод Новеллы Матвеевой

Полное грации — «Аве Мария» — шепчу моленье,

и то же томленье душою овладевает,

которое в детстве чистом только бывает.

Мой шаг замедлен, жесты бессильны и беззащитны,

бледность на пальцах дрожащих,

но не боюсь я хулы, не страшусь поношенья,

ни взоров, из тьмы горящих,

ни завываний, ни трупов, ни их оживаний,

ни поцелуев студеных

толпы́ мертвецов возбужденных,

ни по невидимым лестницам — шороха ног незримых,

ни ночи, ни теневых погонь, что рыщут, мой след учуя, —

я ничего не боюсь. Мне ничего не страшно.

Ибо твою могилу разрыть хочу я.

Длинные волосы твои станут еще длиннее,

на бледных дремлющих пальцах ногти еще удлинятся…

Эти руки — только спят. Улыбка эта —

улыбка пловцов по морям покоя и света…

А может быть, ты готова

сказать последнее слово, —

лишь веки опущенные ожидают

тайного привета…

В твоем одиночестве ты изучила тропинки без перспективы,