Поездка в Где-Нас-Нет - [2]
«Крыса, что ли? Или даже несколько?» — испугался Свидерский и стал соображать, чем же от них отбиваться. Когда он наконец нащупал выключатель, оказалось, что никакая то была не крыса, а все та же мадам Беркутова, с довольным видом извлекавшая в этот момент откуда-то из недр одного из шкафов бутылку финской водки.
— Вот чего мне не хватало! — пробурчала она себе под нос по-русски, а потом, заметив Свидерского, продолжала по-английски: — Ах, извините мой наряд. Не думала, что в такой час кого-нибудь встречу, тем более мужчину.
Только сейчас писатель заметил, что на ней была не первой свежести роба из грубого неподшитого полотна, надо полагать, служившая сей даме ночной рубашкой.
— На меня мужчины давно уже не смотрят, с тех пор, как мне исполнилось пятьдесят, — продолжала она. — Я даже вышла замуж за какого-то украинца, ему нужен был паспорт, чтобы жить в Праге, а мне — деньги, все, казалось бы, хорошо, только он, получив паспорт, обругал меня нехорошим словом и исчез. Денег тоже ненадолго хватило.
Бутылка финской водки в ее руках понимающе светлела и подмигивала синеватыми отблесками.
4
Наутро солнце принялось за работу на совесть, и писатели попрятались в тень. Одна лишь мадам Беркутова возлежала посреди лужайки в белом пластмассовом шезлонге и обильно смазывала маслянистой жидкостью все не прикрытые куцым узбекской расцветки купальником телеса. Половину ее лица прикрывали знаменитые оранжевые очки.
Свидерский взял один из велосипедов и лихо покатил вниз по узкому шоссе, нанизывавшему на себя городки, как виноградины. Когда навстречу выбежала поляна с огромными деревьями, обильно усыпанными черными вишнями, велосипедист понял, что пора сделать привал.
Через полчаса он уже усердно отмывал у гостеприимного придорожного фонтанчика свои ладони и губы, посиреневевшие от вишневого сока.
Совсем внизу было Женевское озеро, неспешно выкладывавшее перед сидельцами пляжей веера картинок с отражениями облаков на голубом небе. На другом берегу сиреневели Альпы; Свидерскому показалось даже, что он видел знаменитый Монблан.
Путь вверх был порою труден, порою совсем мучителен. Будь его велосипед чуть похуже, сорокалетний писатель вообще бы не осилил последний подъем.
— А у нас мало кто из велосипедистов в гору едет, — сказала мадам Конобеефф. — Обычно они пешком идут и велосипед рядом с собой катят.
5
Кормили их по-домашнему хорошо, хоть повара были не профессионалы, а местные жители, что любили и умели готовить.
Свидерскому подали второе на отдельном блюде — у него была аллергия на лук и чеснок, и он заранее предупредил об этом хозяев.
— Аллергия? — сказала мадам Беркутова. — Никакой аллергии у вас нет, это все капризы.
— Хотел бы я, чтобы это было так, — дипломатично сказал Свидерский. — Но увы…
— Вы все выдумываете про свою аллергию, — не унималась мадам Беркутова. — С чего вы взяли, что такая болезнь вообще есть? Я вам точно скажу: никакой аллергии не существует.
— Я уважаю ваше мнение, но боюсь, что вы окажетесь в одиночестве против научных авторитетов всего мира.
— Подумаешь, наука! Ученые сегодня говорят одно, а завтра другое; кто им верит?
«С такими-то заскорузлыми взглядами — и писательница? — думал Свидерский. — Что же за разумное, доброе, вечное сеет в своих романах эта вздорная и невежественная баба?»
6
Вечер был отдан футболу. Шел чемпионат Европы. Боливийская поэтесса деликатно и ненавязчиво болела против испанцев, как правило, из соседней комнаты, где она отбивала многочисленные послания по электронной почте своему жениху-французу. Мистер Элленсон и мадам Беркутова, напротив, просиживали часы перед телевизором; между ними на столике телевизора голубела очередная бутылка финской водки.
Элленсон обычно подремывал в углу дивана; пробуждался он только когда в телевизоре происходило что-нибудь сверхважное: забивался гол или не забивался пенальти. Тогда он дико выкрикивал: «Всыпать им, мерзавцам!» — после чего возвращался в знакомые долины сна. Кто были эти загадочные «мерзавцы», для всех оставалось тайной.
Мадам Беркутова остервенело болела за чехов и против русских. Мало того, она добивалась, чтобы все остальные тоже болели за чехов.
Когда маленький ребенок выказывает некий особенный каприз, вся семья ему в это потакает. Мадам Беркутова, нелегкое чадо писательской фамилии, в подобном потакании остро нуждалась. Старинный дом наполнился писательскими воплями.
Пришла откуда-то сверху Лана Фройнд, ненавидевшая футбол и все с ним связанное, ровно полторы минуты смотрела на экран, гадливо поморщилась и спросила:
— Ну, и что вы тут все делаете?
— Болеем за чехов, — проснулся Элленсон. — Коллективно.
— Коллективно, да? Ну-ну, болейте.
И она удалилась в просторы своего очередного романа.
Что же до Свидерского, он с интересом смотрел футбол, но на звуковой палитре следов не оставлял.
Чехи играли с немцами и забили гол.
— О, это великий гол! — завизжала мадам Беркутова. — О, какой гол!
— Да самый обычный удар головой с углового. Стандартный гол, — сказал Свидерский, сам в юности поигрывавший в футбол.
Это была его роковая ошибка.
— Обычный? — ядовито сказала мадам Беркутова. — По-вашему, российские голы лучше? Только мы их что-то немного видим.
Известный московский музыковед Константин Алфеев пишет книгу об операх, основанных на легенде о «Летучем голландце». Внезапный поворот событий превращает Алфеева в изгоя, и ему приходится бежать из родного города. Он находит пристанище в уединенном доме на берегу реки и продолжает работу над книгой. С домом происходят странные превращения: он все более напоминает корабль. Параллельно с действием в реальной России 70-х годов разворачивается и действие на легендарном «Летучем голландце». Тем временем милиция и органы безопасности обнаруживают укрытие беглеца… Написанный в жанре магического реализма, «Летучий голландец» отличается отточенным стилем и увлекательным сюжетом.Поэт и прозаик Анатолий Кудрявицкий родился в Москве, живет в Дублине (Ирландия)
Анатолий Исаевич Кудрявицкий — писатель, журналист и переводчик. Родился в Москве 17 августа 1954 года.Член Cоюза российских писателей, международного и ирландского ПЕНа. Основатель и первый президент Российского поэтического общества. С 1999 по 2004 г. административный директор ФИПА — Федерации поэтических ассоциаций ЮНЕСКО.Президент Ирландского общества авторов хайку, редактор международного журнала хайку «Shamrock».Автор семи книг стихов на русском языке, в том числе «Поле вечных историй» (1996), «Граффити» (1998), «Книга для посетителей» (2001), вышедшие в издательстве «Третья волна» (Москва — Париж — Нью-Йорк)
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.
Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.
Первая часть из серии "Упадальщики". Большое сюрреалистическое приключение главной героини подано в гротескной форме, однако не лишено подлинного драматизма. История начинается с трагического периода, когда Ромуальде пришлось распрощаться с собственными иллюзиями. В это же время она потеряла единственного дорогого ей человека. «За каждым чудом может скрываться чья-то любовь», – говорил её отец. Познавшей чудо Ромуальде предстояло найти любовь. Содержит нецензурную брань.