Поэтесса - [32]
– …Знаете, я хочу войти в партию власти.
И не надо мне рассказывать о том – хорошая она или плохая.
Что бы там люди о ней ни думали.
– Да я и не рассказываю.
Просто некоторые явления сами рассказывают о себе больше, чем люди выдумывают о них.– Ну, знаете, каждый народ имеет ту власть, которую он заслуживает.
Это – народная мудрость, – приписав народу то, что народ никогда не говорил и не думал, владелец пивных заводов заставил меня вступиться за народ:
– Это неправда, – довольно мягко возразил я строителю социализма без профсоюзов на пивных заводах:
– Власть всегда хуже своего народа.
Но не в этом дело сейчас.
– А в чем?
– В том, что я, например, заслуживаю лучшей и уж в любом случае более честной власти, чем та, что есть.
Так что или не повторяйте глупости про народ и власть, или не считайте меня народом.– Но вы, по крайней мере, признаете, что эта партия побеждает на выборах?
По крайней мере, в этом ее достоинство, – все высказывания кандидата в депутаты держались на «честном слове».
И слово это честным не было.
– Признаю, – ответил я. А потом развил свою мысль:
– Правда, не вижу никакого особенного достоинства в том, что кто-то пообещает перед выборами больше, чем все остальные.– Но большинство будет с нами! – как-то незаметно кандидат в депутаты перешел на шипящие восклицания.
– Ничего страшного в том, что в стране есть большинство – нет.
Важно, чтобы за большинство не было бы совестно.– За большинство не может быть совестно! – наш гость мастерски перешел на восклицательно-утвердительнные знаки, явно гордясь своим мастерством, но забыв о том, что на говорение глупостей мастерства не бывает.
– Иногда – может, – довольно грустно ответил ему я потому, что мне не хотелось вступать в бессмысленный спор.
– Это – почему? – не унимался владелец пивных заводов.
– Потому, что большинство, кроме всего прочего, это – самое удобное место для подлецов.
И обычных прохвостов.– А вы сами-то – за большинство? – поинтересовался кандидат в депутаты.
И при этом было совершенно очевидно, что ему безразлично не только то – поддерживаю ли большинство я, но и то – поддерживает ли большинство хоть кто-нибудь.
– Видите ли, ни для меня, ни для большинства нет никакой чести в том, чтобы быть заодно.
Да и не интересно мне это.
– Это – почему? – започемучил меня кандидат.
– Потому, что большинство у нас – какое-то «нижнее».
А мне неинтересно быть с «нижним большинством».Я действительно последнее время редко бывал вместе с большинством. Хотя ни я, ни большинство, кажется, не придавали этому никакого значения.
Просто выходило так, что если, на мой взгляд, большинство было право – оно вполне обходилось без меня.
А если, на мой взгляд, большинство было не право – я вполне обходился без него.В это время, не вставая с табуреточки у рояля, Лариса проговорила так тихо, что кандидат вряд ли расслышал, хотя начальник его охраны очень внимательно посмотрел на президента клуба современного искусства:
На все вопросы есть ответ
(Хотя, быть может – это шутка;
И все известно много лет…):
«Пусть с большинством
не станет жутко…»
Я видел, что Лариса импровизировала, и мне было приятно, что она делала это в поддержку мне:
…А с большинством я или нет?
Мне там, где я стою – не видно.
Но есть один простой ответ:
«Пусть с большинством
не будет стыдно…»
…В отношении большинства у меня было свое мнение.
Как и у большинства россиян.
Большинство у нас доверяет прежде всего своему вкусу. А потом уже – всему остальному.
Это происходит не оттого, что большинства хороший вкус, а потому, что у большинства вкуса нет.
И вкус заменяется обывательским понятием «нравится» или «не нравится»…– …Но вы, во всяком случае, согласны с тем, что народ голосует за нас.
Об этом говорят цифры.
Вы хотя бы своим глазам верите? – кандидат в депутаты говорил тоном, предполагающим презумпцию его правоты, а я попытался припомнить – были ли в истории случаи, когда правда выяснялась голосованием?– В последнее время я не всегда верю своим глазам, – вздохнул я. – Но я больше никогда не верю подсчетам на выборах.
– Почему же – только в последнее время?
– Потому, что не хочу соглашаться с тем, что это время станет последним.
– И что же такое должно быть у власти, чтобы она стала вызывать ваше уважение? – вопрос был задан таким тоном, что было очевидно, что спрашивающий уверен, что у современной власти есть все, что ей необходимо, для того, чтобы ей быть властью.
И я ответил:
– Совесть.– Народ нас любит! – заявил владелец пивных заводов. А я сидел перед ним молча, потому что не знал – нужно ли мне подтвердить, что народ любит «партию власти» или сказать так, как есть на самом деле…
…А потом, не удержавшись в очередной раз, я задал кандидату в депутаты вопрос, который задавать, наверное, не следовало. Но который меня совершенно искренне интересовал.
И мой собеседник, владелец пивных заводов и сетей пивных магазинов, успешный бизнесмен, уверенный в себе человек, наверняка не раз с честью выходивший из самых трудных ситуаций, «прокололся» на моем очень простом вопросе.
Видимо, беззатейно оказавшись к этому не готовым.
