На двадцать восьмом этаже Центра управления космическими полетами, на колченогом табурете сидел худой человек с исполосованным морщинами лицом и усталыми глазами. Он был обут в стоптанные ботинки, очевидно, видевшие на своем веку и брусчатку площадей, и грязь проселочных дорог, и бесконечный асфальт магистралей, соединяющих большие города – приюты профессионалов – и разъединяющих их.
Когда Риоль выходил из лифта, человек не вставая с табурета, а, только подняв свою голову от узловатых, худых рук, и, дав заоконному солнцу блеснуть в его взгляде и показать, что глаза у него ясно-голубые, проговорил:
– Все относительно… – эти слова, произнесенные вместо приветствия, заставили Риоля посмотреть на человека внимательнее. И его взгляд отметил и много раз стиранную и штопаную одежду, с заплатами на локтях и коленях, и худобу человека, заговорившего с ним.
– Что относительно? – переспросил Риоль.
– Не бывает просто добра или зла.
– А что бывает?
– Бывает не много или много больше или меньше добра или зла.
– Наверное, вы правы, – ответил Риоль и прошел в кабинет, на двери которого висела золотая табличка: «Начальник Центра», – и никаких фамилий, инициалов и, тем более, дат, и потому не услышал последних слов человека, сидевшего на табурете:
– Скоро тебе придется в этом убедиться, Риоль…
В том мире, где решались проблемы, Начальник Центра управления полетами Эгриэгерт был по-настоящему уважаемым человеком потому, что, став слугой общества, не начал окружать себя своими собственными слугами. И Риоль уважал его за это, как и за то, что Эгриэгерт ставил дело выше власти. Такое случается только с теми, у кого власть не является самоцелью, а, следовательно, встречается как исключение.
Иногда наследственная власть может быть обузой. Любая другая власть – самоцель. И человек всегда идет во власть ради самого себя, чтобы он не декларировал на этом пути.
На Земле это правило.
Хотя, наверное, и за пределами Земли это – правило тоже…
Именно поэтому во все времена во власти очень много непорядочных людей. Ведь редкий человек, пришедший во власть ради себя, может оставаться порядочным. Тем более, зная, что парядочность ему не принесет меркантильной выгоды.
– Меркантильная выгода? – спросили однажды Риоля, – Разве она бывает иной?
– Конечно, – ответил он, – Выгода бывает политической, юридической, эмоциональной.
А главное – выгода бывает обманчивой…
Но это не проблема власти, а ее свойство. Как мороз – это не проблема зимы, а темнота – не проблема ночи. Проблемы вообще появляются только тогда, когда о том, что к ним привело, много пишут плохие журналисты или мало – хорошие…
…Риолю легко было разговаривать с Эгриэгертом на любую тему потому, что во время разговора тот смотрел на собеседника, а не на себя самого.
– Присаживайся, Риоль, – проговорил Эгриэгерт, поднимаясь со стула.
– Спасибо. Кто это там, у тебя за дверью?
– Когда я проходил – никого не было.
– Взгляни сам.
Эгриэгерт приоткрыл дверь своего кабинета:
– Там никого нет.
Риоль посмотрел в дверной проем и увидел пустующий колченогий табурет:
– Наверное, мне показалось…
«Любая дорога начинается с сомнений, и если она рождает новые сомнения, значит, появляются новые пути…» – это астролетчик Риоль понял давно, и привычно воспринимал вызовы в Центр.
На то он и Центр, чтобы слать кому-нибудь вызовы.
Впрочем, может быть Центр для того, чтобы решать, кому именно эти вызовы слать.
– Ты догадался, почему я тебя вызвал? – толи это был вопрос Эгриэгерта, толи просто создание системы координат.
– Почему ты меня вызвал, я знаю.
Для чего ты меня вызвал – ты скажешь сам, – спокойно ответил Риоль.
Эгриэгерт вздохнул, и этот вздох обозначил усталость. Не от физического труда, а от бессонных ночей. Так устают люди, работа которых заключается в том, что они определяют то, что должны делать другие.
И понимающие то, какую ответственность они несут.
Вопросы стали формировать дорогу.
– Риоль, я знаю, что вы с Эйлой ждете ребенка.
– Осталось два месяца, Эгри.
– Он доживет уже до другой жизни, – улыбнувшись, проговорил Эгриэгерт, и Риоль тоже улыбнулся, ответив ему:
– Все жизни – другие…
«…Дело в том, что мы исчерпались, Риоль… – по тому, как медленно, подбирая каждое слово во фразе, произнес эти слова Эгриэгерт, Риоль понял, что разговор будет не просто серьезным, но приведет к ответственности, которую придется разделить обоим, принимающим участие в этом разговоре людям.
– Прежде всего, объясни, что случилось?
– Мы исчерпались. Но это пока не трагедия, потому, что мы сами этого еще не поняли.
– Проблема в том, что мы можем делать все.
– Получать любую еду и любую одежду, любое жилье и любое средство передвижения, любое искусство и любую науку.
– Работаем так, как нам нравится, и как нравится, отдыхаем.
