Подвиг, 1972 № 05 - [31]

Самолет приземлился в аэропорту Хосе Марти, и молодые парни в военных комбинезонах подбежали к машине. Пришел какой-то чиновник, проверил паспорт Фейна и документы летчика. Только после этого им разрешили покинуть самолет. Больше никаких проверок не было. Гражданские служащие занимались укреплением аэропорта. Укладывали мешки с песком вокруг пустых зданий аэропорта. Зенитная пушка, которую Фейн запомнил после изучения наставлений по опознаванию вооружения, стояла на широкой площадке перед входом в здание аэропорта. Она была замаскирована листьями, сорванными с ближайшей пальмы.

Здесь он попрощался с летчиком, который собирался отправиться на улицу Анимас… Он вылетал в Нассау вечером и должен был прилететь снова в Гавану через три дня. Такси не было, и Фейн доехал до Гаваны на попутной машине. Водитель армейского «джипа» высадил его у городской больницы.

Клариты в больнице не было. Он посетил еще две больницы в разных концах города. Он шел пешком. Ноги болели от усталости. Пропитанная потом одежда неприятно прилипала к телу. Наконец он добрался до гостиницы «Талисия», где ему дали прежнюю комнату. Он поднялся в номер, умылся, надел свежую рубашку и решил позвонить Мола. Ему ответили, что Мола нет и неизвестно, где он.

Затем он позвонил в бюро переводчиков и получил ошеломивший его ответ:

— Вест? — переспросила девушка. — Вероятно, это ошибка. В нашем бюро нет переводчицы с такой фамилией.

— Может быть, сейчас не работает, но, сеньорита, извините, товарищ Вест работала у вас?

— Нет, сэр. Товарищ Вест никогда у нас не работала. Очень необычная фамилия. Это ошибка.

От волнения у него пересохло в горле. Но ничего нельзя было сделать. Темнело, и он знал, что в городе с восьми часов вводится комендантский час. Все дальнейшие поиски следовало отложить до утра.

Заскрипели половицы в коридоре, и в дверь мягко постучали. Фейн открыл дверь. На пороге стоял Стид, и Фейн почти задрожал от страха и ужаса. Стид за это время странно обрюзг и высох. Его лицо казалось сделанным из жеваной бумаги. Было заметно, что несколько дней он не брился.

— Рад видеть тебя, старина, — сказал Стид.

Странно поеживаясь, он вошел в комнату и поморщился от боли.

— У меня ноют ноги и болят руки. Десквамация, что означает шелушение кожи. Вызвано нервным напряжением.

Он повернулся к двери.

— Запирается?

— Даже не закрывается, пока сильно не хлопнешь.

— Это ничего. Я не думаю, чтобы нам могли помешать. Рад видеть тебя, старина. Мы не встречались со времени охоты на уток, не так ли? Кстати, чем она закончилась?

— Полная неудача.

— Плохо. Очень плохо. Ты, наверное, выбрал плохой день. — Он повернулся к Фейну. — Не возражаешь, если я присяду?

Стид опустился в плетеное кресло и печально улыбнулся.

— Ты опоздал, старина, — сказал он. — Я уже начинал беспокоиться. Ты опоздал ровно на один день.

— Я тебя не понимаю, — холодно произнес Фейн.

— Ты должен был прилететь вчера. Твое опоздание расстроило все мои планы. Но сейчас все в порядке, ты здесь, а это самое главное.

— Убей меня, не понимаю, почему ты ждал меня вчера или сегодня и в любое другое время?

Стид весело захохотал.

— О твоем прибытии мне сообщили надежные люди. Кстати, нет ли у тебя чего-нибудь выпить? Бары закрыты уже несколько дней.

— Могу предложить тебе виски.

— Великолепно. Виски и немного воды, если можно. Благодарю тебя. Ты спас мне жизнь.

Стид опорожнил стакан двумя большими глотками.

— О тебе мне сообщил наш общий друг Филипп через Лаури Пика. Нашего дорогого Лаури. Не видел его уже целую вечность. Он был здесь как-то и звонил мне. Сейчас он стал настоящим американцем, не так ли?

— Ради бога, Стид, о чем ты говоришь? — сказал Фейн, в котором ненависть и отвращение вызвали странный прилив энергии.

— Брось, старина. Мы связаны одной веревочкой. Ты, как и я, работаешь у Филиппа. Неприятный маленький человечек. Мне сказали, что его зовут Алоизиус. Ты должен знать правду. Он выдал меня кубинцам, и я скрываюсь от полиции. Последние три ночи я спал в такой дыре, что представить трудно.

Внезапно уголки его рта скривились в отвратительной гримасе.

— Видишь, нервы не выдерживают.

Окна задрожали от взрыва, а на улице зазвенели разбитые стекла. Фейн вскочил и снова сел. Крики, свистки полицейских, и визг шин резко затормозившей на повороте автомашины.

— Акт саботажа, — сказал Стид. — Это уже продолжается пару последних ночей. И даже стрельба. Везде убийства.

Он молча протянул стакан.

— Можно еще? Спасибо. Будь здоров.

Стид поставил стакан и потянулся от удовольствия.

— Ты, конечно, знаешь, что готовится высадка и что Филипп руководит этим представлением. Подозревая, что в последнюю минуту я могу явиться с повинной, что я и намеревался сделать, этот негодяй выдал меня кубинской разведке. Все было устроено довольно ловко. Один из моих самолетов, перевозящих взрывные устройства в консервах, был конфискован в аэропорту. Но обрати внимание на коварство этого человека. Он все устроил так, чтобы меня предупредили. Таким образом, мне удалось скрыться. Но я знаю, что если правительство не будет свергнуто, то через пару дней меня схватят и поставят к стенке. Теперь я должен бороться за успех вторжения. Ну, ты видишь, что мы с тобой связаны одной веревочкой. Оба мы.