Подвалы кантовской метафизики: Дедукция категорий - [22]
Получается, что для Канта возможность категорий как чистых понятий рассудка оказывается неразрывно связанной с их необходимым отношением к предметам опыта. Этот тезис подтверждается и другими высказываниями Канта, сделанными им в рамках трансцендентальной дедукции в "Критике чистого разума" (см. А 111-112, 130), где речь идет об имплицировании возможностью категорий в качестве чистых понятий рассудка - их необходимости по отношению к предметам опыта.
Стоит обратить внимание на одно любопытное обстоятельство. Рассмотрение в предыдущей главе "истоков" трансцендентальной дедукции, проведенное относительно автономно - в качестве исходной посылки использовалось лишь формальное определение дедукции как исследования, которое должно продемонстрировать необходимую связь между предметами и априорными понятиями рассудка - показало, что в основании дедукции лежит (исходящий исторически от Юма) аргумент "если невозможно a priori доказать основоположения, вытекающие из категорий (в частности, основоположение о причинности), то категории должны быть признаны незаконно возникающими из опыта и привычки как склонности воображения (т.е представляют собой своего рода иллюзии)". Поскольку доказать основоположения можно лишь в том случае, если будет показано, что предметы необходимо соответствуют категориям, то напрашивается вывод о тождестве аргумента, инициировавшего в 1771 году осознание Кантом необходимости дедукции категорий, с главными тезисами параграфа "О принципах дедукции" из "Критики". Признавая их тождество, мы не только подтверждаем правильность осуществленного ранее исторического анализа, но и определяем место первого параграфа дедукции в ее общей структуре. В этом параграфе изложена аргументация, в свое время побудившая Канта к проведению дедукции и лежащая, таким образом, в самом ее основании. Поэтому и первый параграф дедукции "О принципах дедукции" является своеобразным фундаментом для всех кантовских исследований в "Критике чистого разума", так или иначе связанных с проблематикой дедукции категорий (13
)
3. "Объективная дедукция" и "субъективная дедукция".
Продвигаясь по тексту дедукции из "Критики чистого разума", обратимся к исследованию ее второго параграфа, озаглавленного Кантом "Переход к трансцендентальной дедукции категорий". Однако, прежде чем приступить к его детальному разбору, представляется уместным изменить установку и перебраться на тот, более глубокий, уровень рассмотрения структуры дедукции, который задается поясняющими различениями Канта. Повод для этого действительно хороший, поскольку, по словам Канта, в данном параграфе, на страницах 92 и 93 первого издания "Критики", изложены основные моменты "объективной дедукции", отличаемой Кантом от дедукции "субъективной" (А XVI-XVII). Кант придает этому различению большой вес (там же), и естественно поэтому, что оценка основных идей параграфа "Переход к дедукции" должна проводиться с учетом кантовских пояснений, касающихся смысла и роли "объективной дедукции".
Что же говорит Кант по поводу "объективной дедукции" в ее отличии от "субъективной"? Само это различение вводится им в предисловии к первому изданию "Критики". Указав на важность трансцендентальной дедукции, Кант добавляет, что "это несколько глубоко заложенное исследование имеет, однако, две стороны. Одна относится к предметам чистого рассудка и должна показать и сделать понятной (dartun und begreiflich machen) объективную значимость его априорных понятий... Другая сторона имеет в виду исследование самого чистого рассудка в том, что касается его возможности и познавательных способностей, на которых он основывается, иными словами, исследование рассудка с точки зрения субъекта" (А XVII). Первую "сторону" Кант вычленяет в "объективную дедукцию" (там же), вторую - в "субъективную" (там же). Кант сообщает еще некоторую информацию о субъективной и объективной дедукциях. Так, объективная дедукция позволяет ответить на вопрос "что и насколько может быть познано рассудком и разумом независимо от всякого опыта" (там же), она "сохраняет всю свою силу" вне зависимости от убедительности субъективной дедукции (там же), а для ее проведения "достаточно по крайней мере то, что сказано на страницах 92 и 93" (там же). Кант также ясно дает понять, что в "Критике чистого разума" именно объективной дедукции придается "наибольшее значение", так как именно она отвечает на "основной вопрос" о предметах и границах возможного априорного познания (там же). Напротив, несмотря на важность субъективной дедукции, "основной вопрос" (Hauptfrage) "Критики" может быть решен и без нее (там же). К тому же, она "заключает в себе нечто подобное гипотезе", поскольку представляет собой "как бы поиски причины к данному действию", хотя Кант сразу добавляет, что на самом деле она гипотезой не является (там же).
Таковы, судя по предисловию к первому изданию "Критики", главные особенности субъективной и объективной дедукций. Центральной проблемой в этой связи должна стать локализация объективной и субъективной дедукций в самом тексте трансцендентальной дедукции категорий.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга посвящена обсуждению "трудной проблемы сознания" — вопроса о том, почему функционирование человеческого мозга сопровождается субъективным опытом. Рассматриваются истоки этой проблемы, впервые в четком виде сформулированной австралийским философом Д.Чалмерсом в начале 90-х гг. XX века. Анализируется ее отношение к проблеме сознание — тело и проблеме ментальной каузальности. На материале сочинений Дж. Серла, Д.Деннета, Д.Чалмерса и многих других аналитических философов критически оцениваются различные подходы к загадке сознания.
Мы предлагаем вашему вниманию цикл лекций "История новоевропейской философии", читавшегося Вадимом Валерьевичем Васильевым на спецотделении философского факультета МГУ в 1999 — 2000 годах. Все, что делает Вадим Валерьевич на наших глазах — предельно просто. Он, как Акопян, закатав рукава, дает нам пощупать каждый предмет. Наш Автор не допускает никакой двусмысленности, недоговоренности, неясности… Он охотно направляет наши руки, и уже и у нас что-то получается… Но как?! Этот вопрос, спустя несколько лет, заставил нас вернуться к распечаткам его лекций и снова окунуться в эпицентр европейского рационализма, ускользающая магия которого остается неодолимой и загадочной.
Сознание остается одной из главных загадок для философии и эксприментальной науки. Эта книга — попытка по-новому взглянуть па старый вопрос. Признавая успехи экспериментальных исследований сознания, автор тем не менее проводит свои изыскания и концептуальном ключе, пытаясь прояснить структуру и соотношение наших базовых убеждений о мире и о самих себе.Все мы верим в существование сознания у других людей, в то, что прошлый опыт можно использовать для прогнозов на будущее, в то, что в мире не бывает беспричинных событий и что физические объекты независимы от нашего сознания.
Впервые в науке об искусстве предпринимается попытка систематического анализа проблем интерпретации сакрального зодчества. В рамках общей герменевтики архитектуры выделяется иконографический подход и выявляются его основные варианты, представленные именами Й. Зауэра (символика Дома Божия), Э. Маля (архитектура как иероглиф священного), Р. Краутхаймера (собственно – иконография архитектурных архетипов), А. Грабара (архитектура как система семантических полей), Ф.-В. Дайхманна (символизм архитектуры как археологической предметности) и Ст.
Серия «Новые идеи в философии» под редакцией Н.О. Лосского и Э.Л. Радлова впервые вышла в Санкт-Петербурге в издательстве «Образование» ровно сто лет назад – в 1912—1914 гг. За три неполных года свет увидело семнадцать сборников. Среди авторов статей такие известные русские и иностранные ученые как А. Бергсон, Ф. Брентано, В. Вундт, Э. Гартман, У. Джемс, В. Дильтей и др. До настоящего времени сборники являются большой библиографической редкостью и представляют собой огромную познавательную и историческую ценность прежде всего в силу своего содержания.
Атеизм стал знаменательным явлением социальной жизни. Его высшая форма — марксистский атеизм — огромное достижение социалистической цивилизации. Современные богословы и буржуазные идеологи пытаются представить атеизм случайным явлением, лишенным исторических корней. В предлагаемой книге дана глубокая и аргументированная критика подобных измышлений, показана история свободомыслия и атеизма, их связь с мировой культурой.
Макс Нордау"Вырождение. Современные французы."Имя Макса Нордау (1849—1923) было популярно на Западе и в России в конце прошлого столетия. В главном своем сочинении «Вырождение» он, врач но образованию, ученик Ч. Ломброзо, предпринял оригинальную попытку интерпретации «заката Европы». Нордау возложил ответственность за эпоху декаданса на кумиров своего времени — Ф. Ницше, Л. Толстого, П. Верлена, О. Уайльда, прерафаэлитов и других, давая их творчеству парадоксальную характеристику. И, хотя его концепция подверглась жесткой критике, в каких-то моментах его видение цивилизации оказалось довольно точным.В книгу включены также очерки «Современные французы», где читатель познакомится с галереей литературных портретов, в частности Бальзака, Мишле, Мопассана и других писателей.Эти произведения издаются на русском языке впервые после почти столетнего перерыва.
В книге представлено исследование формирования идеи понятия у Гегеля, его способа мышления, а также идеи "несчастного сознания". Философия Гегеля не может быть сведена к нескольким логическим формулам. Или, скорее, эти формулы скрывают нечто такое, что с самого начала не является чисто логическим. Диалектика, прежде чем быть методом, представляет собой опыт, на основе которого Гегель переходит от одной идеи к другой. Негативность — это само движение разума, посредством которого он всегда выходит за пределы того, чем является.
В монографии на материале оригинальных текстов исследуется онтологическая семантика поэтического слова французского поэта-символиста Артюра Рембо (1854–1891). Философский анализ произведений А. Рембо осуществляется на основе подстрочных переводов, фиксирующих лексико-грамматическое ядро оригинала.Работа представляет теоретический интерес для философов, филологов, искусствоведов. Может быть использована как материал спецкурса и спецпрактикума для студентов.