Подвалы кантовской метафизики: Дедукция категорий - [20]
Канту, по существу, удалось показать, что если у нас имеется логическая функция рассудка, то мы обладаем и реальными понятиями о вещах.
Итак, проведя метафизическую дедукцию, Кант, на первый взгляд, обезопасил себя от юмовских сомнений относительно происхождения понятий метафизики, сохранив четкую границу между чувственностью и рассудком. В действительности же Кант попал в очень опасную ловушку, обрекая себя на многие годы напряженных исследований, концентрирующихся вокруг одного предмета - трансцендентальной дедукции категорий, точнее, как мы выясним в следующей главе, ее субъективной составляющей.
Суть дела лучше всего прояснится, если повторить юмовский аргумент: если невозможно a priori доказать основоположение о причинности, понятие причины должно быть признано возникающим из опыта и привычки. Отсюда по modus tollens следует, что если понятие причины не возникает из опыта и воображения, то возможно доказать основоположение о причинности, т.е. провести трансцендентальную дедукцию понятия причины (а при общей формулировке юмовского аргумента - всех рассудочных понятий). А метафизическая дедукция категорий как раз показала, что понятие причины, наряду с другими категориями, возникает из чистого рассудка.
Поэтому Кант должен был изменить свою позицию относительно возможности априорного доказательства основоположения о причинности и других рассудочных принципов. Выбора теперь у него уже не оставалось. Трансцендентальная дедукция сразу выдвинулась на первый план кантовских исследований, и, несмотря на некоторые двусмысленности в ее статусе, которые мы еще обсудим, стала словно бы "жизненным принципом" формирующейся критической философии. Решая в дедукции задачи, которые сам он раньше считал невозможными, Кант сумел найти никому еще не ведомые рецепты "изготовления" метафизики. Дедукция становится актуальна и для нас. Нам тоже ничего не остается, как приступить к тщательному изучению ее аргументативных переходов.
ГЛАВА 2.
У ОСНОВ
1. Предварительные замечания.
В этой и следующей главе будут рассмотрены вопросы, касающиеся общей структуры трансцендентальной дедукции категорий. При этом, в отличие от предыдущей, "исторической" главы, где речь шла об истоках дедукции, анализ будет направлен непосредственно на тексты дедукции, представленные Кантом в произведениях критического периода, главным образом в "Критике чистого разума", а также в "Пролегоменах" и некоторых других работах. Все это, однако, не подразумевает отказа от "генетического" метода исследования проблем дедукции, а также не означает, что при этом не будут учитываться результаты, полученные в предыдущей главе. Более того, без привлечения этих результатов и новых "генетических" исследований, анализ вопросов, связанных с реконструкцией структуры дедукции, оказывается подчас сильно затруднен.
Очертим проблемное поле будущих рассмотрений, взяв за отправную точку дедукцию из первого и второго изданий "Критики чистого разума". Прежде всего, обсуждение структуры дедукции должно учитывать, что сама эта структура "в разрезе" имеет многоуровневый характер. На поверхности оказывается смысловое членение текста дедукции параграфами и разделами. Более глубокий уровень содержит кантовские дистинкции, проясняющие смысл и значение тех или иных блоков дедукции. Кант, к примеру, различает "субъективную" и "объективную" дедукции (А XVI-XVII), выделяет "достаточную" дедукцию (А 96), проводит границу между дедукцией "сверху" и дедукцией "снизу" (А 119). Наконец, на самом глубоком уровне рассмотрения структуры дедукции встает вопрос о соотношении дедукции и других, родственных ей исследований, например, о ее отношении к "доказательствам основоположений чистого рассудка", а также об отношении дедукций категорий из первого и второго издания "Критики чистого разума" друг к другу и к вариантам дедукции, изложенным в "Пролегоменах", "Метафизических началах естествознания" и других работах Канта. Все перечисленные уровни анализа найдут последовательное отражение в настоящей главе. Сойдя по их "ступенькам", в дальнейшем мы будем свободно перебегать с одного уровня на другой. Но где бы мы ни находились, общая линейная направленность движения (при том, что само движение иногда будет круговым) в этой и следующей главе неизменно задается топологией дедукции из "Критики". А перемещение по тексту дедукции совпадает с приближением к "жизненным центрам" кантовской философии.
Начать можно с обозрения общей структуры дедукции, задаваемой внешним разбиением текста. И в первом, и во втором изданиях "Критики чистого разума" Кант, по сути, делит трансцендентальную дедукцию на две части, причем различия между изданиями практически не затронули первой части, состоящей из двух параграфов: "О принципах трансцендентальной дедукции вообще" и "Переход к трансцендентальной дедукции категорий". Эти параграфы служат введением в дедукцию и ее своеобразным преддверием, здесь разбирается вопрос о необходимости дедукции категорий и конкретизируются ее задачи. Вторая часть содержит собственно дедукцию категорий. Во втором издании "Критики" она состоит из одного раздела, который так и называется "Трансцендентальная дедукция чистых рассудочных понятий", в первом же издании во вторую часть могут быть объединены разделы "Об априорных основаниях возможности опыта" и "Об отношении рассудка к предметам вообще и о возможности познавать их a priori", во многом дублирующие друг друга (см. А 98).
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга посвящена обсуждению "трудной проблемы сознания" — вопроса о том, почему функционирование человеческого мозга сопровождается субъективным опытом. Рассматриваются истоки этой проблемы, впервые в четком виде сформулированной австралийским философом Д.Чалмерсом в начале 90-х гг. XX века. Анализируется ее отношение к проблеме сознание — тело и проблеме ментальной каузальности. На материале сочинений Дж. Серла, Д.Деннета, Д.Чалмерса и многих других аналитических философов критически оцениваются различные подходы к загадке сознания.
Мы предлагаем вашему вниманию цикл лекций "История новоевропейской философии", читавшегося Вадимом Валерьевичем Васильевым на спецотделении философского факультета МГУ в 1999 — 2000 годах. Все, что делает Вадим Валерьевич на наших глазах — предельно просто. Он, как Акопян, закатав рукава, дает нам пощупать каждый предмет. Наш Автор не допускает никакой двусмысленности, недоговоренности, неясности… Он охотно направляет наши руки, и уже и у нас что-то получается… Но как?! Этот вопрос, спустя несколько лет, заставил нас вернуться к распечаткам его лекций и снова окунуться в эпицентр европейского рационализма, ускользающая магия которого остается неодолимой и загадочной.
Сознание остается одной из главных загадок для философии и эксприментальной науки. Эта книга — попытка по-новому взглянуть па старый вопрос. Признавая успехи экспериментальных исследований сознания, автор тем не менее проводит свои изыскания и концептуальном ключе, пытаясь прояснить структуру и соотношение наших базовых убеждений о мире и о самих себе.Все мы верим в существование сознания у других людей, в то, что прошлый опыт можно использовать для прогнозов на будущее, в то, что в мире не бывает беспричинных событий и что физические объекты независимы от нашего сознания.
Книга – дополненное и переработанное издание «Эстетической эпистемологии», опубликованной в 2015 году издательством Palmarium Academic Publishing (Saarbrücken) и Издательским домом «Академия» (Москва). В работе анализируются подходы к построению эстетической теории познания, проблематика соотношения эстетического и познавательного отношения к миру, рассматривается нестираемая данность эстетического в жизни познания, раскрывается, как эстетическое свойство познающего разума проявляется в кибернетике сознания и искусственного интеллекта.
Пушкин – это не только уникальный феномен русской литературы, но и непокоренная вершина всей мировой культуры. «Лучезарный, всеобъемлющий гений, светозарное преизбыточное творчество, – по характеристике Н. Бердяева, – величайшее явление русской гениальности». В своей юбилейной речи 8 июля 1880 года Достоевский предрекал нам завет: «Пушкин… унес с собой в гроб некую великую тайну. И вот мы теперь без него эту тайну разгадываем». С неиссякаемым чувством благоволения к человеку Пушкин раскрывает нам тайны нашей натуры, предостерегает от падений, вместе с нами слезы льет… И трудно представить себе более родственной, более близкой по духу интерпретации пушкинского наследия, этой вершины «золотого века» русской литературы, чем постижение его мыслителями «золотого века» русской философии (с конца XIX) – от Вл.
Авторы этой книги — ученые нашей страны, представляющие различные отрасли научных знаний: астрофизику, космологию, химию и др. Они рассказывают о новейших достижениях в естествознании, показывают, как научный поиск наносит удар за ударом по религиозной картине мира, не оставляя места для веры в бога — «творца и управителя Вселенной».Книга рассчитана на самые широкие круги читателей.
Книга содержит собрание устных наставлений Раманы Махарши (1879–1950) – наиболее почитаемого просветленного Учителя адвайты XX века, – а также поясняющие материалы, взятые из разных источников. Наряду с «Гуру вачака коваи» это собрание устных наставлений – наиболее глубокое и широкое изложение учения Раманы Махарши, записанное его учеником Муруганаром.Сам Муруганар публично признан Раманой Махарши как «упрочившийся в состоянии внутреннего Блаженства», поэтому его изложение без искажений передает суть и все тонкости наставлений великого Учителя.
Из кн.: Афонасин Е.В. Античный гностицизм. СПб, 2002, с. 321–340.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.