Под жарким солнцем - [168]

«Исправить в третьем и четвертом отделениях скважины, в пятом отделении у Гринберга мало вывозят удобрений на поля, в шестом выяснить причины конфликтов бригадиров (один из них встает рано и вывозит больше удобрений). Примечание: то, что один из бригадиров старается вывозить на поля больше удобрений, хорошо, но то, что он обкрадывает своего товарища, нужно осудить».

Он приготовил чистые листки, вложил их в карман и вернулся к гостям.

Лиза поняла, что Илья, как и всегда, на рассвете помчится в поле, в сады, на фермы и всюду, где заранее наметил побывать.

Она отозвала его в сторону и попробовала уговорить:

— Илюша, побудь хотя бы несколько часов дома ради дорогих гостей.

— Не могу, Лиза, не могу себе такое позволить. Если я допущу нарушение, то и другие могут позволить себе это. Хозяйство не признает праздников. На фермах скот надо кормить? Жизнь в праздники не останавливается, за хозяйством надо смотреть в любой день и час. Нас наградили не для того, чтобы праздновать, а для того, чтобы еще лучше работали.

На рассвете Мегудин незаметно вышел, собираясь уехать по делам. Заметив это, Лиза предупредила:

— Не забудь, Илюша, приехать к обеду. Все будут тебя ждать…

— Постараюсь вернуться…

Постепенно гости начали расходиться. В обед они снова собрались.

— Илья скоро придет? — спрашивали они Лизу.

— Думаю, что сегодня долго не задержится.

Мегудин появился вскоре после полудня. Лиза обрадовалась:

— Чтобы ты вернулся раньше двенадцати ночи — такое бывает редко.

Илья Абрамович сел рядом с матерью. Еще вчера за столом Зельда хотела что-то сказать, но с портрета, который висел на стене, как живой смотрел на нее Авраам. Сердце защемило, и она не смогла и слова вымолвить, только слезы потекли по щекам.

Геня, младшая дочь, заметив, что мать вытирает слезы, сказала:

— Чего ты плачешь, мама? Ведь радоваться надо… Такой праздник!

— Да, прослезилась… Но это от радости, — успокоила мать. — Жаль только, что папа не дожил… и не видит, какое уважение и почет заслужил его сын.

Из ее материнского сердца вырвалось то, что еще вчера ей хотелось сказать. Она встала, подняла бокал с вином и от смущения тихо заговорила:

— Сын мой, со стены на тебя смотрит портрет твоего отца. Мне кажется, что он сейчас с нами и слышит каждое наше слово. Я помню, как он радовался, когда ты проложил свою первую в жизни борозду. Отец тогда сказал мне: «У нашего Ильи талант к земле, из него выйдет хороший хлебопашец». Ты оправдал его слова и честно заслужил ту награду, которой удостоила тебя страна. Так будь здоров и счастлив, сын мой, со всей большой семьей, которой является колхоз «Дружба народов». Живите, как и прежде, дружно, трудитесь добросовестно, и пусть все люди с наслаждением пьют ваше вино и благодарят вас за добрые дела. Лехаим![14] За ваше здоровье!

— И за ваше тоже! — слышалось со всех сторон.

С полным бокалом вина поднялся старший брат Ильи Абрамовича — Матвей:

— Дорогой Илюша! Твои братья, сестры, родные, вся наша семья поздравляет тебя и всех твоих соратников.

— Илья Абрамович — это гордость всей нашей колхозной семьи! — добавил Колесниченко.

— Без этой семьи я никогда ничего бы не добился, — сказал Илья Абрамович. — Так выпьем же за нашу многонациональную семью «Дружба народов»!

— И за здоровье всех наших друзей! — добавила Лиза.

— За новые наши успехи! — сказал Колесниченко.

— За успехи, лехаим! — со всех сторон поддержали его.

8

Колхозные парни, которые два года назад ушли в армию, вернувшись домой, не узнали родной Петровки. Исчезли столь привычные с раннего детства хатенки с небольшими окошками, соломенной крышей и глиняным полом, а на их месте выросли крытые черепицей белостенные саманные дома. И лишь одна жалкая халупка как память прошлого была оставлена в центре села. «Это наш музей», — говорил старик, хозяин этой хаты, бывший председатель Петровского СОЗа буденновец Матвей Федосеевич Абрамов. Сколько ни предлагали ему переехать в новый, благоустроенный дом, он неизменно отказывался.

— Буду жить здесь до конца своих дней, — обычно говорил дед Матвей. — Буду показывать потомкам, с чего началась наша новая жизнь.

Делегации и гости, приезжающие почти каждый день со всех концов страны и из-за рубежа, знакомство с хозяйством «Дружбы народов» всегда начинали с посещения этой хатки. Первопроходец колхозной жизни Матвей Федосеевич Абрамов охотно рассказывал им легенды и притчи о прежней жизни в Таврии, услышанные им от своих предков, делился воспоминаниями о том, чему был очевидцем. Старик не перестает удивляться, как сильно разрослась Петровка за последние годы. С одного конца она дошла до железнодорожной станции Урожайная, с другого — вытянулась далеко в степь.

Ушли в далекое прошлое сохи, косы, молотильные камни. И даже дома, сравнительно недавно появившиеся в Петровке, уже тоже видятся как вчерашний день.

— Надо строить такие дома, как в городе, — сказал Илья Абрамович на очередном заседании правления. — Надо освободить наших жен от многих забот — топить печку зимой, печь дома хлеб, носить воду, стирать. Пора строить город по последнему слову техники: с домами со всеми удобствами.