Под властью пугала - [90]

— Когда Насреддина собирались казнить, ему сказали: «Мы только голову с тебя снимем, а до остального и не дотронемся!» — неожиданно вмешался молодой писатель.

Все прыснули со смеху.

— Ну все, Порто Палермо тебе обеспечен, — прошептал приятель.

— Да оставь ты Порто Палермо, подумаешь, это тоже Албания, — возразил другой, сидевший напротив.

— За правду я готов в ад, не то что в Порто Палермо.

Когда с ужином было покончено, между «молодыми» и «стариками» вновь разгорелся спор о жгучих проблемах албанского народа. Хотя можно ли сказать «разгорелся»? Говорили так спокойно и мирно, словно и не были решительными противниками.

Разговор начал Вехби-эфенди, не упускавший случая выразить свой верноподданнический восторг.

— Мы в последнее десятилетие движемся гигантскими шагами по пути цивилизации. Его высокое величество трудится не покладая рук, пытаясь вывести из отсталости нашу страну. Но что поделаешь, народ — это темная, забитая масса. А если добавить к этому все те пороки, которые мы получили в наследство от Турции, то можете себе представить, как трудно нашему августейшему монарху. Я прочел как-то статью Люмо Скэндо, он хорошо сказал о пашем положении: «Многовековое турецкое господство умножило наши пороки и уменьшило достоинства. Оно усугубило такие качества, как леность, грубость, фанатизм. Мы продавали себя за грош и губили других за еще меньшее вознаграждение. Албанец деградировал совершенно…»

— Неправда! — перебил патер Филипп. — Албанцу свойственны прекрасные качества: верность слову, мужество, гостеприимство…

— Сказки! — вмешался супруг полной дамы. — Где вы нашли верность слову? Да будь у албанца хоть тысяча расписок, заверенных нотариусом, все равно извернется, а слово нарушит. Он ни с кем не считается, кроме самого себя, а нищета его только от лени.

— Вот и надо встряхнуть его, вывести из многовековой отсталости и цивилизовать, — сказал Вехби-эфенди.

— От цивилизации еще больше вреда албанцам, — заметил супруг очаровательной дамы. — Она подавляет народные обычаи. Все наши пороки мы в основном импортируем из-за границы.

— В этом вы правы, — согласился патер Филипп. — Необходимо сделать все, чтобы сохранить национальные обычаи. Законы наши должны соответствовать обычаям, традициям и неписаным законам горцев.

— На обычаях да неписаных законах далеко не уедешь, — заметил молодой журналист Йовани Лима. — Быстрее приобщаться к европейской цивилизации — вот что нам нужно.

— Цивилизация — дело времени, — возразил издатель газеты. — К чему спешить? Чуть раньше, чуть позже — какое имеет значение? Главное — терпение и выдержка. А то, пожалуй, и шею недолго сломать.

— Но ведь Албания так отстала. Если двигаться, как мы…

— Я вас понимаю, молодой человек. Албания действительно отсталая страна, но вперед она может идти, только совершенствуя органы управления. А без старых, опытных чиновников с места не сдвинешься. Без них Албания пропала бы.

— Мы, «молодые», не согласны с вами. Ведь мы не знаем, что старых чиновников ничто не волнует, кроме жалованья, — заговорил Йовани Лима. — Idareyi maslahat[78] да сидеть сложа руки — вот весь их опыт. Кому только они не служили за последние тридцать лет! Любому, кому удавалось здесь обосноваться! Люди боятся обращаться в государственные учреждения, потому что наши чиновники любое дело завяжут в такой узел, что и не развязать. Молодежь — вот кто нам нужен, только она может привести страну к цивилизации.

— Истинная цивилизация — цивилизация духа, и с этой точки зрения в Албании среди старого чиновничества больше просвещенных людей, чем в любой другой стране, — гнул свое издатель газеты.

— Какая может быть просвещенность у людей, которые тридцать лет тому назад закончили университет в Стамбуле и с тех пор ни разу не взяли в руки книгу?

— Если вы подразумеваете под цивилизацией оголенных женщин, как в Европе, то такая цивилизация нам не нужна. Паранджа для наших женщин теперь не символ бесправия, а заслуживающий уважения обычай…

— Вы глубоко правы! — поддержал патер Филипп. — Нам надо сохранять наши обычаи и традиции. Албанец по природе своей консервативен, именно традиция и спасла его от ассимиляции.

— Я согласен, традиции надо оберегать, но против ориентализма надо бороться! — энергично заявил дон Луидь, редактор религиозного журнала.

— Что вы имеете в виду?

— Это целое мировоззрение, жизненная философия, кратко выраженная в трех пословицах.

— В каких же?

— Первая: «По-собачьи живем, зато песни поем». Вторая: «Я пихнул тебя, ты пихнул меня — все равно из грязи не вылезти».

— А третья?

— «Где бы ни упасть, лишь бы не убиться».

— На этот счет есть латинская пословица, еще выразительнее: «Ubi bene ibi patria»,[79] — добавил патер Филипп.

— Хотите, расскажу, какие наказы давал сыну один председатель общинного управления? Ты, говорит, сынок, все, что читал в книжках, позабудь навсегда. Если хочешь, чтобы тебя считали хорошим чиновником, чтобы тебя хвалили и повышали, корми просителей одними обещаниями, а дела клади под сукно — пусть себе ходят. Apres moi le deluge[80] — таково общее настроение.

— Самое ужасное у нас — полное равнодушие, даже апатия интеллигентной молодежи, — вступил в разговор Нуредин-бей.