Под тремя коронами - [125]
Но болезнь великого князя не отступала. Правая сторона тела, в том числе рука и нога отказывались подчиняться. Король с трудом передвигался по комнате. В таком тяжелом состоянии в начале мая он вернулся в Вильно. Здесь его стали усиленно лечить. Матвей Блонья, каноник гнезненский, врачевавший короля до этого, был изгнан. По совету Глинского, лечить стал Александр Балинский, слывший алхимиком и врачом. Но его старания еще больше ослабляли короля, а разрешение пить вино ускорило новый удар.
На свой страх и риск Елена Ивановна вместе с канцлером Ласким прогнали и этого доктора. Больной король даже с помощью слуг уже не мог передвигаться и все время лежал в постели.
Последние недели жизни короля и великого князя были омрачены событиями, связанными с Михаилом Глинским, которого государь искренне любил и уважал. Это доверие к русскому человеку Александра возбуждало страшную зависть у литовских магнатов. А необузданный характер Глинского только разжигал эту зависть, доводя ее до вражды. Этим обстоятельством воспользовались и польские вельможи, вошедшие в пику королю в тайные сношения с литовскими панами-католиками и подстрекавшие их к смутам. В борьбу оказались втянутыми Ян Заберезский и епископ Войтех Табор.
Князь Михаил Глинский затмевал собою других панов литовских и полностью овладел доверием Александра. Владея обширными землями и замками — почти половиной всего государства — он легко добился поддержки многочисленных приверженцев, преимущественно из русских. Такое могущество возбуждало у остальных литовских панов не только сильную зависть, но и опасение, что он овладеет Великим княжеством Литовским и перенесет его столицу в Русь. Ожесточение достигло высшей степени, когда великий князь по просьбе Глинского отдал родственнику Глинского Андрею Дродже город Лиду, отняв его у зятя Яна Заберезского Ивана Ильинича. Этот обратился с жалобой к панам литовским, епископу Виленскому Войтеху Табору, воеводе виленскому Яну Заберезскому, воеводе трокскому Станиславу Яновичу, старосте жмудскому Станиславу Глебовичу, которые, возводя Александра на престол Великого княжества, взяли с него обязательство не отнимать волости ни у кого ни в коем случае, кроме преступления, заслуживавшего лишения чести и жизни. Основываясь на этом, паны не допустили Андрея Дроджу до староства лидского и возвратили его Ильиничу. Александр сильно рассердился на панов. Глинский, разумеется, старался еще больше распалять его гнев. Любую встречу с королем он, подражая римскому сенатору Катону, начинал со слов: пока эти паны в Литве, до тех пор не будет покоя в Великом княжестве…
Король не выдержал и сказал:
— Так что делать будем, подскажи…
— Скоро состоится сейм в Бресте. Можно схватить всех и предать смерти…
Разговор короля и Глинского был с глазу на глаз. Да только и королевские стены имеют уши. О плане стало известно польскому канцлеру Ласкому. В результате паны в Брестский замок не пошли. Чувствуя свое бессилие, король отнял у главного врага Глинского Яна Заберезского Трокское воеводство, а Ильинича велел схватить и посадить в тюрьму. Всем другим панам запретил казаться себе на глаза.
Но через несколько дней более десяти польских вельмож пришли к королю. В их числе был и пан Смилга, наставник и креститель Александра, и престарелый пан Ржеуский, его преемник от купели. Просьба была краткой:
— Просим, ваша милость, простить литовских панов…
Король согласился: разве откажешь…
В таких условиях — поражений и политического разброда — в начале 1505 г. проходил сейм в Бресте. На нем воочию проявились две группировки: Яна Заберезского, принимавшего участие в заключении Мельникского договора, и Михаила Глинского с соратниками, пользовавшимися поддержкой Венгрии. Противники растущего влияния Глинского епископ Альберт Табор, Ян Заберезский, Станислав Кезгайло, Станислав Кишка и Станислав Глебович были жестоко усмирены. Табор и Заберезский были удалены из рады панов. Сторонники Михаила Глинского были вознаграждены. Николай Радзивилл получил подтверждение на все имевшиеся у него владения, его сын стал тракайским воеводой, жемайтский епископ Мартын получил поместье Сурвилишки, отнятое у брата виленского епископа Табора.
Но даже расколотая на группировки высшая знать Великого княжества нашла в себе силы противостоять аннексионистским устремлениям Польши. Тем белее, что и сам фаворит Глинский склонялся к защите литовской государственности, а не к политической карьере в Польше. Подобная позиция не только сплачивала вокруг него панов-единомышленников, но и вызывала уважение у оппонентов. Все это повлияло на ход сейма в Бресте. Главным его результатом стал отказ от унии с Польшей. Сейм не утвердил Мельникско-Петрковский договор. Репрессированных Александром литовских магнатов поддержали польские сенаторы. И уже осенью 1505 г. на гродненском сейме в раду панов были возвращены епископ Табор и Иван Заберезский. Последний вновь получил должность великого маршалка.
В один из жарких июльских дней Елена вместе с Ласким пришла к королю. Он, почувствовав их замешательство и даже встревоженность, сказал:
6 и 9 августа 1945 года японские города Хиросима и Нагасаки озарились светом тысячи солнц. Две ядерные бомбы, сброшенные на эти города, буквально стерли все живое на сотни километров вокруг этих городов. Именно тогда люди впервые задумались о том, что будет, если кто-то бросит бомбу в ответ. Что случится в результате глобального ядерного конфликта? Что произойдет с людьми, с планетой, останется ли жизнь на земле? А если останется, то что это будет за жизнь? Об истории создания ядерной бомбы, механизме действия ядерного оружия и ядерной зиме рассказывают лучшие физики мира.
Роман на стыке жанров. Библейская история, что случилась более трех тысяч лет назад, и лидерские законы, которые действуют и сегодня. При создании обложки использована картина Дэвида Робертса «Израильтяне покидают Египет» (1828 год.)
«Свои» — повесть не простая для чтения. Тут и переплетение двух форм (дневников и исторических глав), и обилие исторических сведений, и множество персонажей. При этом сам сюжет можно назвать скучным: история страны накладывается на историю маленькой семьи. И все-таки произведение будет интересно любителям истории и вдумчивого чтения. Образ на обложке предложен автором.
Соединяя в себе, подобно древнему псалму, печаль и свет, книга признанного классика современной американской литературы Дениса Джонсона (1949–2017) рассказывает историю Роберта Грэйньера, отшельника поневоле, жизнь которого, охватив почти две трети ХХ века, прошла среди холмов, рек и железнодорожных путей Северного Айдахо. Это повесть о мире, в который, несмотря на переполняющие его страдания, то и дело прорывается надмирная красота: постичь, запечатлеть, выразить ее словами не под силу главному герою – ее может свидетельствовать лишь кто-то, свободный от помыслов и воспоминаний, от тревог и надежд, от речи, от самого языка.
В книге "Недуг бытия" Дмитрия Голубкова читатель встретится с именами известных русских поэтов — Е.Баратынского, А.Полежаева, М.Лермонтова.
В 1965 году при строительстве Асуанской плотины в Египте была найдена одинокая усыпальница с таинственными знаками, которые невозможно было прочесть. Опрометчиво открыв усыпальницу и прочитав таинственное имя, герои разбудили «Неупокоенную душу», тысячи лет блуждающую между мирами…1985, 1912, 1965, и Древний Египет, и вновь 1985, 1798, 2011 — нет ни прошлого, ни будущего, только вечное настоящее и Маат — богиня Правды раскрывает над нами свои крылья Истины.