Под рябиной - [30]

— Мы посвятим этому целый день, устроим пикник. Стивен знает хорошее место.

Но побережье Девона — не Средиземноморье. Хотя Рикки и профессионал, но он не знает ни течений, ни их скорости. Я улыбнулась, подавляя страх. Единственное, чего бы не хотелось — это перевозбужденный напарник, а этот вид спорта, в конце концов, его хлеб. Тем более, что Рикки любит показать себя.

— Было бы просто здорово, — подхватила я с энтузиазмом.

Наконец я скользнула в огромную двуспальную кровать тети Эммы. В первый раз. Странно, что оставаясь старой девой, она сохранила семейную двуспальную кровать.

— Так что же ты чувствуешь здесь, сейчас, ночью в этом коттедже? Ты помнишь те ночи? — зачем-то по глупости спросила я. И почувствовала, как Рикки вздрогнул, как бы стряхивая с себя этот вопрос.

— Устал, — сказал он. — Но не слишком и не для всего. — Я повернулась к нему, в его объятия.

Я просыпалась, выходя из сна с чувством тревоги, неясной, но настойчивой. Было еще темно и, должно быть, очень рано. Протянув руку, я не нашла мужа.

— Рикки! — я села. Страх пронизывал меня. — Где ты? — Я выскочила из постели, нащупала шлепанцы, не думая о халате.

Рикки был внизу. Я подошла к нему: темная, неподвижная фигура, почему-то стоящая на коленях на высоком стуле у окна черного входа. Он смотрел в сад, не отрываясь.

— Рикки, что там? — я потрогала его за руку. Вот сейчас, если он что-то вспомнил, прямо сейчас, если бы он сказал мне, мы могли бы избавиться от привидения.

Казалось, он даже не почувствовал моего прикосновения. Все, как в последний раз, в маленькой комнате. Нет, она не выиграет!

— Оставь его в покое! — я трясла его, чувствуя, как мой голос поднимается до визга. Он что, лунатик? Может, она вот так же обнаружила его ночью, была сурова с ним, испугала его? Или еще хуже, жестоко с ним обращалась, может, «эксцентричная» эвфемизм слова «извращенка»?

Но Рикки не был лунатиком и вовсе не спал. Он смотрел на меня, его лицо овалом белело в обрамлении черных волос.

— Нет! — выдохнул он мучительным шепотом. — Нет!

— Пойдем в постель, Рикки, — твердо сказала я, стараясь придать голосу спокойный тон. — Тебе что-то приснилось.

— Нет! — выдохнул он снова. — Нет! — но обращался он не ко мне.

Хорошо! Мои нервы сдают. Завтра мы уезжаем отсюда, найдем отель. Я больше так не могу.

— В чем дело? — взмолилась я.

Потом он и в самом деле очнулся.

— Привет, — потряс он головой. — Что-то нехорошо в животе, должно быть, этот омар у Марион. У тебя все в порядке?

Я успокоилась. Да, Марион настойчиво угощала, но я не люблю блюда из рыбы, крабов, моллюсков. Нет, я не лопаю все подряд, как поросенок, не то что некоторые! Я с благодарностью возвращалась в нормальное состояние.

На следующий день в ярком свете солнечных лучей, слушая, как Рикки весело насвистывает в ванной, я могла — почти — посмеяться над ночными страхами. Рикки сказал, что не помнит ничего до слова «Привет!», а я не стала настаивать. Но потом…

— Что, если нам отправиться в небольшое путешествие на несколько дней? — предложил он. — Осмотрим окрестности.

Я с радостью ухватилась за эту идею. И это не выглядело, будто мы отступили перед тетей Эммой!

И мы путешествовали, это были незабываемые несколько дней. Местность предстала в лучшем свете. Мы лентяйничали, ели, Рикки купался. Мы останавливались на фермах, в отелях, маленьких гостиницах. Вдали от коттеджа я чувствовала себя в безопасности, избавленная от присутствия тети Эммы. Можно было, конечно, и не возвращаться в коттедж. Жизнь могла бы устроиться так, что мы жили бы в другой стране. И все же, к несчастью, я узнала, что это не ответ на проблемы. Ты можешь похоронить неудачный опыт, но это не уничтожит саму проблему.

Потом мы вернулись. На следующий день должен был состояться пикник с Марион и Стивеном. А совсем скоро вернется во Францию Рикки, и за оставшееся время мы должны завершить подготовку к переселению в нашу новую квартиру. Медовый месяц, с грустью чувствовала я, подходил к концу, а неопределенность, даже опасность — непрошенная мысль ворвалась в мозг — лежала впереди. Не будь глупой, сказала я себе, впереди только лучшее; но, стоя здесь, в темной кухне тети Эммы, взявшись одной рукой за дверцу буфета, я чувствовала, что это ощущение опасности не уходит.

— С тобой все в порядке? — голос Рикки прогнал неспокойные мысли.

— Конечно. Ужин почти готов, — я коснулась кнопки транзистора. — Надо послушать прогноз погоды на завтра.

День начался хорошо, не предвещая трагедии. Стивен и Марион отыскали тихую бухточку. К ней трудно было спускаться по крутой тропинке с отвесной скалы, и песка было мало, именно поэтому отдыхающие обделили вниманием это место. Оно полностью принадлежало нам. Я решила немного окунуться в море, а Рикки, лениво плавая вокруг меня, смеялся над моими судорожными вскриками, что вода холодная.

— Ты сама сделала выбор. Вместо этого, могла бы купаться в теплой Адриатике.

— На следующий год, — пообещала я. У меня еще оставались планы на этот год. Я отметила холодное сомнение в том, что дни уходили, а до сих пор не было ясно, чем вызваны подсознательные страхи, которые мучают кошмарами Рикки, уже взрослого мужчину. Но ему здесь нравится, а это уже полдела.