Под небом Италии - [14]

Он вышел из палатки, а Антония с удовольствием вытянулась на мешковине, расстеленной на земле. Она дремала, но заснуть так и не удалось, поскольку все ее мысли были о загадочном Толботе Друри. «Что плохого в том, если я узнаю о цели его поисков? Все, чего я хочу, — использовать свои знания, чтобы оправдать собственное присутствие на раскопках. Неплохо прямо сейчас собрать вещи и вернуться в Перуджу. Пусть поищет другого художника, который согласится ползать по канаве и рисовать дурацкие куски земли!»

Но когда послышались крики рабочих, означавшие, что те вновь готовы взяться за дело, Антония поднялась и вышла из палатки. Узнав, где Стефано, она нашла его и тихонько присела рядом, глядя, как два итальянца, осторожно орудуя ножами, отделяют по нескольку комков земли зараз, а потом с помощью кисточек расчищают поверхность.

Время от времени Стефано просил ее быстро зарисовать все проступающие выпуклости и бугорки. Юный итальянец, одетый в голубые джинсы и серую рубашку, стоял, глядя на край мелкой траншеи. Рабочие время от времени обращались к нему, весело смеясь, но мальчишка ни разу не улыбнулся. Антония слышала, как он спросил по-итальянски:

— Кто эта женщина? Что она здесь делает?

Кто-то ответил, что синьорина тоже работает.

Антония взглянула на парнишку и улыбнулась, подтвердив на итальянском, что она здесь действительно работает.

Наконец, мальчик улыбнулся:

— Копаться в земле не женское занятие.

Она поняла, что он сказал, и ответила:

— Но мне оно нравится.

Он посмотрел на нее пренебрежительно:

— Я бы никогда не позволил своим сестрам так работать.

Глядя, как юноша уходит, Антония поинтересовалась:

— Он живет неподалеку?

— В маленьком доме на холме. Его отец умер год назад, так что теперь он за хозяина. У него на попечении мать, две сестры и еще пара малышей.

— Что это значит — на попечении?

— Он работает, чтобы иметь возможность содержать семью, — пояснил рабочий.

Антония решила, что чего-то не поняла, поскольку разговор шел на итальянском.

— Сколько же ему лет?

— Наверное, четырнадцать.

— Как может ребенок содержать всю семью? — не сдержала удивления Антония.

— Лучано справляется. Очень гордый парень. Он ведь перуджиец.

Склонившись над очередным рисунком, Антония долго раздумывала над этим. Но когда она возвратилась в палатку, которую про себя окрестила «походным лагерем», все мысли о мальчике разом вылетели у нее из головы.

Вытянувшись на автомобильном коврике и подложив под голову свитер Толбота вместо подушки, в палатке лежала Клео.

— Что ты здесь… — начала было Антония.

Клео быстро села, потом, увидев Антонию, снова легла, опершись на локоть.

— О, я думала, это Толбот, — протянула она, зевая.

Антония рассмеялась:

— Лежа так, ты похожа на свою тезку, Клеопатру, плывущую на лодке по Нилу, в тот момент, когда Антоний впервые увидал ее. Правда, лежала она на шкуре леопарда, а ее слух услаждала приятная музыка.

— Это, по-твоему, смешно? — раздраженно поинтересовалась Клео.

— Не так чтобы очень.

В первую минуту, войдя после яркого солнца в полумрак палатки, Антония заметила лишь копну светлых волос Клео, но теперь, когда глаза привыкли к темноте, различила, что та одета в белую рубашку и бриджи цвета хаки.

— Где Толбот? — спросила Клео.

— Не знаю. Где-то здесь.

Антония направилась в угол палатки, где стоял умывальник и кувшин с водой, но обнаружила, что оба они пусты.

— О! Воды нет, — пробормотала она.

— Я была вся в пыли, пока добралась сюда, — объяснила Клео. — А что, там ничего не осталось?

— Не важно. — Антония энергично вытерла руки тряпкой. — Толбот знает, что ты здесь?

Улыбка Клео выражала триумф и презрение одновременно.

— Конечно. Он сам пригласил меня. Ты же не единственная, кто может помочь ему в работе, правда? Он сказал, что будет рад, если я приеду и помогу ему.

— О, понятно. А чем ты собираешься заняться?

— Тем же, чем и ты. Я могу рисовать или фотографировать. Это ведь совсем несложно.

Антония промолчала. Она не сомневалась, что интерес Клео к раскопкам скоро пройдет, а пока это ей в новинку. Но следующие слова Клео заставили Антонию забеспокоиться.

— В каком-то смысле я даже рада, что ты здесь, — усмехнулась Клео, — иначе моя мать вряд ли позволила бы мне приехать. Ее бы не обрадовало, что я здесь единственная женщина… среди всех этих мужчин. — Она хихикнула. — А раз ты здесь, у меня есть компаньонка.

— Компаньонка? — Антония внезапно почувствовала, как за какие-то пять минут постарела лет на двадцать.

— Ну да. К тому же нехорошо, что ты была здесь одна.

— Я как-то не думала об этом, — пробормотала Антония и в ту же секунду пожалела, что не может взять свои слова назад.

Достаточно было один раз взглянуть на Клео, чтобы понять — Антонии никогда не будет угрожать такая опасность, как Клео, поскольку ее собственным прелестям никогда не сравниться с чарующей красотой юной англичанки.

В душе Антонии нарастала волна гнева и возмущения. Не по отношению к Клео — та вряд ли могла что-то поделать со своей восхитительной непосредственностью. Но Толбот… Он хотел, чтобы Клео приехала на раскопки, но знал, что получить разрешение у ее матери непросто, поэтому сразу позвонил Антонии и почти в приказном тоне заставил ее изменить планы на выходные.