Под небом Аргентины - [98]

— Для таких, как вы, здесь тоже джунгли, — разозлился Гошо. — Законы служат тем, у кого есть деньги.

— Да ладно тебе! — заерзал Наско. — Скажи что-нибудь конкретнее, не философствуй.

Гошо обвел всех взглядом.

— Девушку уволили, как "красную", и Новаков нанял ее в прислуги. По закону можно. Даже за несколько месяцев вперед можешь уплатить. Сейчас квартиру обставил: двухспальную кровать купил, одеяло, простыни, кастрюли всякие. К первой брачной ночи готовится. Сам об этом трубит налево и направо…

— А если Лена не захочет? — пожал плечами Видю.

— Она девушка умная, и не пойдет на это, — сказал Наско. — Ей известно, кто такой Новаков и что ее ждет с ним.

— И несмотря на все, сделка состоялась! — взорвался Гошо. — Девушка согласилась. Да и может ли она выбирать? Она без работы, мать больна, отец до того дошел, что даже бьет ее… Не все ли равно, кто ее будет бить? Одни говорят, что она ради матери так делает, другие, что тот посулил ей жениться. Иди пойми, где правда, а где нет!

— Нет, эта грязная сделка не должна состояться! — словно про себя проговорил Наско.

— Не должна, а состоится! — зло сказал Гошо. — Для таких, как вы, все можно. Хозяин платит, и девушка служит, договор подписывает — ясно? Отец подписал договор и в случае чего будет защищать интересы покупателя. Да видно, и девушка примирилась.

Наско ударил кулаком по столу:

— Нет, я не позволю!

— Да кто тебя спрашивает? — вскипел Гошо.

— Я поговорю с Леной, она нуждается в совете. А если понадобится, прибью Новакова.

— Не петушись, парень! — остановил его Видю. — Тебя никто не спрашивает, и дело не твое. — Подумав немного, он спросил: — Уж не влюблен ли ты и в Лену?

— Идиот! — Наско вскочил и бросился к двери.

Выбежав из кабачка, он помчался к дому Новакова. Как он поступит, чего потребует — Наско об этом не думал и, если бы его спросили, не смог бы ответить, почему так поступает. Добежав, он принялся нетерпеливо колотить в дверь. Наконец ему открыла какая-то женщина. Он засыпал ее вопросами. Прошло порядочно времени, прежде чем до него дошло из объяснений хозяйки, что Новаков переехал на другую квартиру.

— Как? — крикнул он.

Его поведение напугало женщину, и та поспешила его выпроводить.

— Да, он съехал с квартиры, не предупредив меня. Вернулся как-то возбужденный, злой, собрал свои пожитки. Да и сколько у него их было — в одной руке унесешь. Потом заважничал, будто к президенту его вызывают. Уж после я узнала, что молодую берет. Он все какими-то темными делами занимается…

— Куда же он переселился?

— Недалеко тут, за две улицы. Крайний дом у канала, с красными ставнями. Наверное, дома сейчас, к свадьбе готовится…

Наско быстро пошел через темный двор, на улице остановился, подумал и решительно зашагал к новому жилищу Новакова. Женщина смотрела ему вслед, озабоченно качая головой:

— Доставит хлопот полиции…

Новакова он не застал Наско медленно брел по улице, сам не зная, куда. Потом решил увидеться с Леной и повернул к дому Пышо. Вечерняя прохлада освежила его. Возбуждение прошло, и он только теперь подумал: о чем же ему говорить с Леной? Да и стоит ли вообще? Почему он должен вмешиваться? По какому праву! Каждый устраивает свою жизнь, как ему нравится. Но его что-то толкало к Лене, а к тому же он во всеуслышание заявил, что помешает этой сделке. Дурак! Теперь не вернешься, не сделав ничего. Видю и Трако со свету сживут насмешками… Надо попробовать поговорить с Леной. Он объяснит ей, насколько серьезно и важно то, что она решила сделать, заставит ее хорошенько подумать. Еще не поздно. Он попытается воздействовать и на Пышо, хоть голова у того затуманена вином. А если надо будет, обратится за помощью к Вете — она-то уже повлияет на Лену.

Мысль о том, что он увидит Вету, и она убедится, какой он благородный, и как он из высоких побуждений хочет помочь ее подруге, заставила его забыть с колебаниях. Он уверенно зашагал дальше. В его уме быстро созрел план: сначала он поговорит с Леной, потом с Пышо и Бетой, а уже потом, если понадобится, — с Новаковым. С "ним Наско меньше всего хотел бы беседовать, он знал, как тот груб и высокомерен. Вряд ли разговор с ним пройдет гладко. В крайнем случае, Наско рассчитывал на свои кулаки…

Войдя в дом Пышо, Наско огляделся с чувством, будто видит все в первый раз. В углу на полу спала мать Лены на домотканом деревенском половике. Старая покосившаяся койка, три ящика, заменявшие стулья, низенький стол, тоже сколоченный из ящиков — вот и вся обстановка. Серые унылые стены из жести действовали угнетающе, в щелях свистел ветер, делая комнату еще более мрачной и неприютной.

"Боже мой, как живут эти люди!" — с ужасом подумал он, и только тогда взгляд его остановился на Лене, тихо сидевшей в углу. Она выжидательно смотрела на него своими светлыми глазами. Ее красивое лицо поблекло. Две глубокие складки, спускаясь от углов сочных губ к подбородку, придавали лицу выражение тупого безразличия. Наско вспомнил жизнерадостную, любознательную и умную девушку, почти ребенка, какой была Лена на пароходе, и подумал, что в последнее время она удивительно повзрослела. Какие мысли волновали ее сейчас?