Я пригнулась еще ниже. За стеклянной дверью среди встречающих я увидела своих родителей. Сейчас они должны находиться в санатории в Кисловодске. Что они делают в аэропорту Минвод? Уж конечно не меня встречают. Они уверены в том, что их дочь уехала с Никитой в горы. Мать меня едва не благословила. Но кого-то они все-таки встречают. Мама высматривает кого-то в толпе, а отец держит букет цветов. Если они меня сейчас увидят! Получу цветами по физиономии! Я представила себе их возмущенные лица: «Доченька, как ты могла! Этот старик тебе в прадеды годится! Что ты наделала!». Еще и бедному соседу влетит, а он и не думал меня соблазнять. Сергей Петрович тоже увидел моих родителей и, забыв про радикулит, пригнулся возле меня.
К счастью, все обошлось. К родителям подошел друг отца и его жена, они работали в одном отделе. Отец протянул ей цветы, потом все четверо радостно о чем-то поговорили и уехали в такси. Я вспомнила, как отец говорил, что все они будут отдыхать в одном санатории. Мы летели в одном самолете, но друзья отца меня не увидели. Мне опять повезло!
Жара стояла такая, что можно было на песке жарить яичницу. Я порадовалась, что захватила с собой кепку. Когда в тени плюс пятьдесят, она совсем не лишняя. В моей полупустой сумке почти не было вещей. Как говорится, голому собраться — только подпоясаться. Жару я переносила нормально, а вот Сергею Петровичу приходилось несладко. В его возрасте противопоказаны такие стрессы, переезды и перепады температуры.
Хорошо, что с билетами на самолет не было проблем. Еще вчера в Москве, после того, как приняла экзамен у студентов третьего курса, я позвонила с кафедры в аэропорт и нагло заявила, что для меня заказан билет. Влад не обманул, билет был. Тогда я еще наглее заявила, что мне нужен еще один билет для соседа. Мне пообещали и второй билет. Самое большое потрясение меня ожидало, когда оказалось, что за билеты не надо платить ни гроша. Мне даже показалось, что если бы я вдруг захотела увезти с собой на юг всех соседей, преподавателей университета и студентов, то мне бы выделили целый самолет. Почему-то это меня совершенно не насторожило. Влад пообещал, Влад выполнил, все в порядке.
В станицу Вольготную мы приехали вечером, часов в семь. Перед этим мы часа четыре тряслись в пыльном автобусе. Нас долго везли по степям, полям и виноградникам, а затем высадили на маленькой пустой автобусной станции. Я сразу расположилась на скамейке под деревом в тени. Сергей Петрович, тяжело дыша, присел рядом.
— Как же здесь люди живут в такой жаре? — вытирая платком лоб, удивлялся он.
— Привыкли, наверное. Если бы мы приехали днем, то попали бы в самое пекло, а сейчас уже прохладно, градусов тридцать.
— Посиди здесь, а я пойду, разузнаю, почему друг отца меня не встретил, я ему телеграмму отправил.
Я осталась сидеть на скамейке. На меня оглядывались редкие прохожие. В жару народ без нужды не бродил по улицам, отсиживался в тени. Сосед вернулся минут через пятнадцать.
— Нашли своего друга?
— Нет.
— Странно. Может, он не получил вашу телеграмму?
— Ну что же, сами его найдем, здесь недалеко, через две улицы.
Я взяла свою сумку и сумку Сергея Петровича, и мы пошли искать дом. Мне сразу же пришлось изменить свое мнение о станице Вольготной в лучшую сторону.
Самое стойкое заблуждение москвичей заключается в том, что они считают Москву центром земли. Все, что не Москва, то медвежий угол, думают они. Но все деревни средней полосы России, которые мне доводилось видеть, с их черными покосившимися халупами, нельзя было даже рядом поставить с этой богатой казачьей станицей. Даже названья населенных пунктов в этой местности говорили сами за себя: Изобильное, Благодарное, Привольное…
Дома из белого кирпича сияли на улицу чистыми окнами. Возле домов цвело столько роз, что от них рябило в глазах. Здесь было собрано сортов сто, не меньше, если ни больше. Кисловодская Долина роз намного уступала этой станице и по их количеству и по качеству. Асфальтированные дорожки возле многих домов почему-то были разрисованы краской. На дорожках пестрели узоры и цветы. Создавалось такое ощущение, что возле домов лежат ковры. На стенах домов кое-где была сделана мозаика.
Я глазела по сторонам, вертя головой, а Сергей Петрович читал только таблички с адресами на домах. Мы прошли мимо фонтана у Дома культуры с мраморными колоннами, обогнули стадион и крытый бассейн и вышли на нужную улицу. Через минуту Сергей Петрович уже стучал в калитку дома с зеленым забором.
— Михаил, открывай, гости приехали!
Калитку открыла неприветливого вида женщина лет сорока. Она была красивая, рослая, с большими черными глазами и бровями вразлет. Настоящая казачка. Сергей Петрович отодвинул ее в сторону и вошел во двор. Я проскочила за ним.
— Михаил, где ты? Это мы с внучкой к тебе в гости приехали!
Казачка закрыла за нами калитку и недовольно спросила:
— Чего разорались?
— Ты — Маня? Маня Никольская? — радостно сказал сосед. — Мне Михаил много о тебе рассказывал!
— Я-то Маня, а вот вы кто такие?
— Я — Сергей Петрович, а это моя внучка Миля. Михаил меня давно в гости звал, вот мы и приехали. Где Михаил?
