— Мой дедушка этой ночью попал в больницу, — всхлипывая, застонала Ольга Тимофеевна и уткнулась в плечо мужа.
— Он еще вчера был совершенно здоров! — не поверила я. Ну хотя бы забыли про взрыв и не винят меня.
Соседка ничего не смогла вымолвить из-за слез, а ее муж ответил:
— Он отравился. Осталась упаковка от торта, там срок годности истек. Не знаем, где он взял этот торт, может, в помойке нашел. Деду ночью плохо стало, мы вызвали «скорую», его в больницу увезли. Надеемся, что все обойдется.
— Это я виновата, не уследила за дедом, — сквозь рыданья сказала Ольга Тимофеевна.
— Ты не виновата, — обнял ее за плечи муж. — Мы все должны были за ним смотреть.
— Извините нас, спешим. Надо к деду в больницу сходить, — прорыдала Ольга Тимофеевна.
Я смотрела, как поникшие соседи вышли из подъезда, и краски с альбомом выпали из моих рук. Соседи не виноваты! Все равно я оказалась крайняя, хоть это и не связано с ночным пожаром. Это был мой торт! Отравить хотели меня! Когда я об этом подумала, мне стало еще тоскливее: отравленный торт вместе со мной должны были съесть Елена и маленькая Настя. Ясно, что торт принес не Никита, ему нет резона меня травить. Это те убийцы, которые все под несчастные случаи маскируют. Я сползла по стенке на пол и завыла.
— Что с тобой? — испугался Сергей Петрович. Он подобрал с пола мои покупки и потряс меня за плечи.
— Он чуть не умер! Он не должен был есть этот торт!
— Конечно, не должен, с помойки вообще ничего нельзя есть, — согласился сосед. — Жаль старика, но что поделаешь. Не каждому удается дожить до девяноста восьми лет, ни разу не заболев. Не беспокойся, отлежится в больнице, будет как новенький. У него здоровье — всех переживет! Вот если бы ты съела какую-нибудь дрянь с помойки, точно бы умерла, сейчас молодежь хлипкая, не то что раньше, а за деда не бойся.
— Вы не поняли, я должна была съесть этот торт и умереть!
— Конечно, не понял. Зачем тебе умирать? О всяких самоубийствах слышал, но не о таком! Тебе не кажется, что проще повеситься или утопиться? А еще лучше — выходи замуж!
Сергей Петрович поднял меня с пола и втолкнул в свою квартиру. Он жил через стенку от меня один в двухкомнатной квартире. Богатством она тоже не блистала, но в ней хоть пожара не было. А вот у меня после взрыва, да еще после того, как поработала пожарная машина, полный бардак. Надо все выбросить и сделать капитальный ремонт. Ага, сейчас зарплату получу и сделаю, а на оставшиеся деньги куплю остров в Тихом океане.
Я не сопротивлялась, намерениям соседа привести меня в чувство, мне было безразлично. Лучше бы я отравилась. Не могу жить в постоянном напряжении, как на вулкане. Никакого здоровья и нервов не хватит.
Почему-то вспомнился недавний случай с арбузом в прокуратуре. Арбуз лежал в коридоре на подоконнике и был ничей. Его сразу заметили, утащили в кабинет и решили съесть. Останавливало прокуроров только то, что, по словам папы, он мог быть отравлен недоброжелателями — один укол в спелый арбузный бок, и всю прокуратуру похоронят. Арбуз какое-то время лежал на столе, все ходили вокруг него, смотрели, облизывались, думали — вот халява лежит, а потом все-таки съели. Все живы.
— Не понимаю, из-за чего истерика. Ты всегда непрошибаемая, как танк. Что случилось-то? Ну, не плачь. Сейчас выпьешь кефира, и все пройдет, — успокоил сосед, усаживая меня на стул в своей кухне.
— Не надо.
Кефир я ненавидела еще больше водки и лекарством от истерики не считала.
— Пей!
Я из вежливости сделала глоток и поставила стакан обратно на стол.
— Теперь расскажи, девонька, зачем ты умирать надумала? Несчастная любовь? Что натворил этот подлец Никита?
— Никита ни при чем, я его почти месяц не видела. Я приношу людям несчастья.
— Это ты сейчас сочинила? Тоже мне, нашлась роковая женщина! Не похожа, внешность не та. Выпей лучше еще кефира.
Сергей Петрович поднес к моим губам стакан с кефиром, и мне пришлось сделать еще один глоток. Привыкла слушаться старших. Если заставит выпить еще, меня вытошнит.
— Теперь, девонька, расскажи-ка мне все с начала.
И я ему все рассказала. Знаю, что не должна была, но все равно рассказала. С самого начала. С того момента, как ко мне явились сразу два студента, то есть один из них не был студентом, но я тогда об этом не знала. Я много чего не понимала и до сих пор не понимаю. Наверное, мне захотелось услышать мнение незаинтересованного лица. И я его услышала.
— Дура ты, — сказал Сергей Петрович. — Надо было сразу идти и сообщить куда следует.
— У меня нет доказательств, мне бы не поверили.
— Трупы штабелями вокруг лежат, так что поверили бы.
— Я бы родителям карьеру испортила.
— Правду говорить не грешно, не испортила бы. Иди, пиши заявление, пока не поздно, — строго сказал дед.
— Не пойду. У меня есть план. Я поеду в станицу Вольготную и сама найду золото.
— Не советую, это опасно. За тобой могут следить. Как только найдешь сокровища, то их у тебя отнимут, а тебя убьют. Сама говоришь, что и следят и убить пытались.
— Что же делать?
Сергей Петрович нервно допил кефир из моего стакана.
— Не хотел говорить, но придется. В станице Вольготной живет старый армейский друг моего отца. Он тебе поможет, сама ты не справишься.
