Почта святого Валентина - [101]
— Мне унитаз так нравится теперь! Как родной! Прямо белый друг!
Наведение блеска было у Виктории едва ли не единственным способом вернуть душевное равновесие. Судя по безукоризненной стерильности полок, подоконников и паркета, битва за душевный покой велась непрерывно и без шансов на победу. «Может быть, пытаясь меня изменять, она просто наводит на мне порядок?» — с улыбкой подумывал Стемнин в редкие минуты благодушия. Впрочем, оснований благодушествовать было все меньше. С каждым новым предложением изменить что-то во внешности или поведении он с ужасом убеждался, что возлюбленная неосознанно, но целенаправленно переделывает его по вполне определенному образцу. Не вызывало ни малейшего сомнения, что этим образцом был ее «бывший», то есть Валентин. Имя Веденцова так и не было произнесено ни разу. Стемнин знал: стоит назвать это имя, и отныне он незримо поселится в доме, как навязчивый призрак. Тем не менее грехи, проступки и недостатки «бывшего» были самой волнующей и частой темой их разговоров. Приходя на «Почту», Стемнин всякий раз смотрел на Веденцова новыми глазами. Похоже, Вика ничего не разболтала про них, и Стемнин поглядывал на руководителя со смесью презрения, страха и жалости. С другой стороны, при таком обилии недостатков, зачем нужно было так часто вспоминать об этом человеке?
Однажды за ужином, когда Вика в очередной раз, отложив вилку, нервно набивала какую-то эсэмэску, Стемнин не выдержал:
— Послушай. Не хочу тебя подталкивать к каким-то признаниям. — Он кивнул на ее сотовый. — Ты ведь знаешь, я тебя… Да, ты это знаешь. А я не только не понимаю, чем ты отвечаешь на мою… на мои чувства, но даже не уверен, свободна ли ты от прежних отношений. Потому что если это так…
— Откуда такие мысли, Илья? — Она нажала кнопку, отправляя сообщение. — Конечно, свободна, как может быть иначе? Наверное, если бы это было не так, я бы тут рядом с тобой не сидела.
— Я сужу по тому, как часто ты говоришь о своем… о твоем бывшем друге.
— Ну и что? Хочешь, я не буду про него говорить, раз тебя это так выводит? Его тоже, кстати, бесило, когда я рассказывала про кого-нибудь. Даже если про женщину. Надо было говорить только о нем. Ты такой же?
— Не болтай ерунды! Может, это тебе хочется, чтобы я был таким же? — Стемнин представил раздраженного Веденцова.
— Если тебе со мной так плохо, я могу уйти, — прозвенело на кухне, — только намекни.
Глаза ее сверкали разбуженной правотой. Похоже, бросая вызов, Виктория хотела не столько уйти, сколько сделать Стемнина виновником ее ухода. Если бы он обидел ее, прогнал, унизил, она обрела бы заряд новой жизни, прилив сил, вдохновения. Душевные раны были вехами, пружинами и трамплинами ее судьбы.
Они стояли посреди кухни, скрестив взгляды. Он задыхался от ее несправедливости и красоты.
— Нет, я хочу, чтобы ты была со мной. Без тебя мне не жить.
— Вот и он так говорил, — ответила Вика, понемногу погасая.
Надев резиновые перчатки, она взяла бутылку моющего средства и принялась драить кухонную плиту. От запаха хлорки на кухне посвежело.
11
Абонемент на десять посещений бассейна стоил недорого. Приобретая купальное снаряжение, Стемнин немного беспокоился, как все это оценит Вика. Вдруг ему не идут плавки-шортики или шапочка черного цвета. Ходить в бассейн была Викина идея.
— Не могу уже сидеть в четырех стенах. Было бы тепло, мы бы гуляли, катались на велосипедах. А то заперлись, как в гробу.
Стемнин огорчился: находиться дома вдвоем казалось ему самым большим удовольствием. Впрочем, если дом для возлюбленной был гробом, следовало срочно вернуть ее к жизни.
Бирюзовая теплая вода пахла искусственным светом. На последнем сеансе в субботу четыре дорожки из восьми были свободны. Несмотря на музыку, закупоренно бубнившую через плотную купальную шапочку и плеск воды, бассейн казался безлюдным. Никаких замечаний по поводу экипировки не последовало, Вика только заметила, что неплохо бы ему походить в солярий. Напротив выхода из душевой на белом пластиковом стуле сидел инструктор, мужчина лет тридцати, в синем тренировочном костюме и резиновых шлепках. Иногда он вставал и не торопясь обходил бассейн по периметру, скорей для разминки, чем по обязанности. Стемнин и Вика выбрали третью дорожку. Вика плавала хорошо, но подолгу отдыхала, держась за разделительный трос, похожий на великанскую нитку гавайского ожерелья. Минут через десять она поднырнула под него и оказалась одна на соседней, четвертой, дорожке. Продолжая плавать, Стемнин не обратил на это особого внимания. Встречаясь во время заплыва с голубой Викиной шапочкой, он приветственно махал ей рукой или, бултыхнув ногой, выбивал фонтан теплых брызг.
Инструктор обошел бассейн и встал рядом со своим пластиковым троном. Викина дорожка оказалась как раз напротив. Стемнин заметил, что, стоя на подводном приступке у борта, Вика заводит руки за спину и пытается что-то поправить. Вглядываясь в смутные очертания девушки, он поднял забрызганные очки на лоб. Вдруг синяя полоска, верхняя часть ее купальника, отлепилась и шлепнулась на парапет. Не веря своим глазам, Стемнин щурился и озирался, вертя головой. Редкие посетители и посетительницы на параллельных дорожках плавали кто брассом, кто баттерфляем, кто на спине. Инструктор, находившийся ближе всех к Стемнину, равнодушно глядел в сторону детского бассейна за стеклянной стеной.
«Лис» – крошечный студенческий театр, пытающийся перехитрить руководство университета. Всего один из сюжетов, которым посвящен роман. Книга охватывает три десятилетия из жизни российского вуза, в метаморфозах этого маленького государства отражаются перемены огромной страны. Здесь борьба за власть, дружбы, интриги, влюбленности, поединки, свидания, и, что еще важнее, ряд волшебных изменений действующих лиц, главные из которых – студенты настоящие, бывшие и вечные. Кого тут только не встретишь: отличник в платье королевского мушкетера, двоечник-аристократ, донжуаны, шуты, руферы, дуэлянты.
В волшебной квартире на Маросейке готовят клей для разбитых сердец, из дачной глуши летят телеграммы, похожие на узоры короедов, в Атласских горах бродят боги, говорящие по-птичьи. «Волчок» – головоломка любви, разбегающейся по странам и снам, бестиарий характеров, коллекция интриг. Здесь все неподдельное: люди, истории, страсти. Здесь все не то, чем кажется: японский сад в подмосковных лесах, мужчина во власти влюбленной женщины, итальянское поместье Эмпатико, где деньги добывают прямо из подсознания.
У бывшего преподавателя случайно открывается редкостный дар: он умеет писать письма, которые действуют на адресата неотвратимо, как силы природы. При помощи писем герой способен убедить, заинтересовать, утешить, соблазнить – словом, магически преобразить чужую волю. Друзья советуют превратить этот дар в коммерческую услугу. Герой помещает объявление в газете, и однажды раздается телефонный звонок, который меняет жизнь героя до неузнаваемости.В романе описана работа уникального ивент-агентства, где для состоятельных клиентов придумывают и устраивают незабываемые события: свидания, примирения, романтические расставания.
В уральском городке старшеклассницы, желая разыграть новичка, пишут ему любовное письмо. Постепенно любовный заговор разрастается, в нем запутывается все больше народу... Пестрый и теплый, как лоскутное одеяло, роман о времени первой любви и ее потрясающих, непредсказуемых, авантюрных последствиях.
Да выйдет Афродита из волн морских. Рожденная из крови и семени Урана, восстанет из белой пены. И пойдет по этому миру в поисках любви. Любви среди людей…
Книга Алекпера Алиева «Артуш и Заур», рассказывающая историю любви между азербайджанцем и армянином и их разлуки из-за карабхского конфликта, была издана тиражом 500 экземпляров. За месяц было продано 150 книг.В интервью Русской службе Би-би-си автор романа отметил, что это рекордный тираж для Азербайджана. «Это смешно, но это хороший тираж для нечитающего Азербайджана. Такого в Азербайджане не было уже двадцать лет», — рассказал Алиев, добавив, что 150 проданных экземпляров — это тоже большой успех.Книга стала предметом бурного обсуждения в Азербайджане.
Уже почти полгода Эльза находится в коме после несчастного случая в горах. Врачи и близкие не понимают, что она осознает, где находится, и слышит все, что говорят вокруг, но не в состоянии дать им знать об этом. Тибо в этой же больнице навещает брата, который сел за руль пьяным и стал виновником смерти двух девочек-подростков. Однажды Тибо по ошибке попадает в палату Эльзы и от ее друзей и родственников узнает подробности того, что с ней произошло. Тибо начинает регулярно навещать Эльзу и рассказывать ей о своей жизни.
Действие романа писательницы из ГДР разворачивается на строительстве первой атомной электростанции в республике. Все производственные проблемы в романе увязываются с проблемами нравственными. В характере двух главных героев, Штробла и Шютца, писательнице удалось создать убедительный двуединый образ современного руководителя, способного решать сложнейшие производственные и человеческие задачи. В романе рассказывается также о дружбе советских и немецких специалистов, совместно строящих АЭС.
В юности Луду пережила психологическую травму. С годами она пришла в себя, но боязнь открытых пространств осталась с ней навсегда. Даже в магазин она ходит с огромным черным зонтом, отгораживаясь им от внешнего мира. После того как сестра вышла замуж и уехала в Анголу, Луду тоже покидает родную Португалию, чтобы осесть в Африке. Она не подозревает, что ее ждет. Когда в Анголе начинается революция, Луанду охватывают беспорядки. Оставшись одна, Луду предпринимает единственный шаг, который может защитить ее от ужаса внешнего мира: она замуровывает дверь в свое жилище.
Сейфеддин Даглы — современный азербайджанский писатель-сатирик. Его перу принадлежит роман «Сын весны», сатирические повести, рассказы и комедии, затрагивающие важные общественные, морально-этические темы. В эту книгу вошла сатирическая баллада «Карьера Ногталарова», написанная в живой и острой гротесковой манере. В ней создан яркий тип законченного, самовлюбленного бюрократа и невежды Вергюльаги Ногталарова (по-русски — «Запятая ага Многоточиев»). В сатирических рассказах, включенных в книгу, автор осмеивает пережитки мещанства, частнособственнической психологии, разоблачает тунеядцев и стиляг, хапуг и лодырей, карьеристов и подхалимов. Сатирическая баллада и рассказы писателя по-настоящему злободневны, осмеивают косное и отжившее в нашей действительности.