— Алло.
— Где ты?
— А что?
— Домой не вернулся…
В голосе была искренняя тревога. Но до меня слова доносились через две или три бетонных стены — слышал одно эхо, не понимал совершенно.
— Это уже не твои проблемы. Займись чем-нибудь полезным, вместо того, чтобы… действовать на нервы.
— Костя…
— Нет, — коротко отчеканил я. А потом добавил, после тяжелой, болезненной паузы. — Зачем? Скажи мне, зачем? Если ты сваливаешь, что нам даст это время? Хоть сейчас, хоть потом, легче уже не будет.
— И ты хочешь сказать, что так всё и закончится?
— Лучше. Я избавлю тебя от необходимости распинаться передо мной, я понятливый. Ты этого хотел, так? И пойти ему наперекор не сможешь. Всё правильно? Да. Значит, никаких вариантов.
— Ты решил всё за меня.
— Пусть так. Но я тебе не обуза, ясно?
— Да кто сказал…
— Всё. Хватит, — последнее я говорил уже так, что в горле стало гадко — как будто лезвие застряло. — Хватит, Даня.
Даже попрощаться как следует не могу. Что со мной не так?
Я снова сбросил. Написал маме СМС-ку, что сегодня ночую не дома и вышел в автономный режим.
— Дай родиться вновь… из воды и света…
Сгущалась прохлада и от долгого сидения на месте теплее не становилось. Я закутался в пальто так старательно, как только мог.
— Жить, не зная тайн, завтрашнего дня… у иных миров не просить ответа… дай родиться вновь… отпусти меня.
Итак, я понятия не имел, как быть дальше и что делать. Даже представить не мог. Да и не хотелось. Хотелось лишь верить, что я делаю правильный выбор.
Мы справимся. Мы ведь нормальные, так?
Лишь замерзнув окончательно, я решился на звонок. Включил сеть, проигнорировал новые сообщения в чате и набрал Никиту.
— Да, — немного удивленно отозвалась трубка.
— Есть время на чужое нытьё?
— На чужое — нет, на твоё — вполне. Что случилось?
Я задумчиво покусал губу и опять посмотрел вдаль. Город на горизонте подсказки не давал, а мысль бесполезно ускользала. Распинаться о том, что произошло, я был не способен. Поэтому выбрал достаточно емкое, на мой взгляд, слово, описывающее всю глубину трагедии:
— Я умираю.
— Люди всю жизнь пытаются вылечиться от смерти. Я знаю только способы снять симптомы. До пяти вечера успеешь?
Почему-то звук его спокойного, чуть насмешливого, хрипловатого голоса полностью погасил мою злость. Или, может, пришло осознание — я не справлюсь без посторонней помощи.
— Да, вполне.
— Тогда вперед.
Никита отключился. Я встал, рефлекторно сунул сотовый в карман и побрел к лестнице. Оступился у люка и чуть не свалился кубарем. Подумал было, что лучше бы всё закончилось так — темечком о бетонный угол. Нет человека, нет проблемы, нет тебя, нет твоих проблем, ага.
Но увы. Мне предстояло убивать в себе чувства. Убить их и не сойти при этом с ума — хорошая разминка для разума, прямо-таки задачка.
А в этом я был хорош. По крайней мере до сегодняшнего дня.
— На, — Никита сунул сигарету мне в пальцы и открыл форточку. От запаха это не спасало — он прокурил всё насквозь, так что поток воздуха лишь слегка разбавил дурман в комнате.
Я затянулся и сполз вниз, под батарею. Ноги уже не держали, а ситуация из очень хреновой постепенно превращалась в катастрофически хреновую. Верный признак нажратости в хлам.
— Дурак ты, Тесаков, — вздохнул Никита. — Клинический. Тебя бы к Подольскому на приём — мозги бы сразу встали на место.
— Подольский — это кто?
Я выдохнул дым и поднял глаза. Никита опустился рядом со мной на пол, тоже откинулся на стену, но сигарету отбирать не стал.
— Мой бывший лечащий врач. Я появился в его практике как раз в тот момент, когда он окончательно задолбался помогать людям, так что наблюдал эпичный уход из психотерапевтов в администраторы сети клубов. Но, стоит признать, от его сеансов мне становилось лучше.
— Какой у тебя диагноз? — если честно, я даже не удивился.
— Букет всяких интересных расстройств. Забей, это долгая история.
— Я никуда не тороплюсь, если не выгоняешь.
— Нет уж, хочешь — живи тут. Хоть не так скучно будет. Ещё налить?
— Не сейчас. Слушай, а какая у тебя фамилия?
— Зацепин, — Никита повернулся. — После этого обычно говорят, что мне идет.
— Неа, — я качнул головой и мир, а точнее его маленькая часть в виде небольшой заставленной всяким закусочным дерьмом кухоньки качнулась тоже. — На мой взгляд лучше «Ехидный» или «Говнистов», к примеру.
— Метко, — он тихо рассмеялся. — Костя, почему ты просто не скажешь Дане, что он тебе нужен?
— А если скажу, и он всё равно поедет — кто окажется в полной жопе?
— Ты, но так хотя бы будет честно.
Я впал в эмоциональную кому. Настолько глубокую, что Никите пришлось хорошенько потрепать меня за плечо, чтобы привести в чувство.
— Честно. И в сотню раз больнее, хотя… куда уж дальше. Просто… я не знаю… я смогу без него. Не сразу, но смогу. Наверное.
Я уронил голову на коленку и был близок к тому, чтобы подпалить себе волосы, так что Никита всё-таки забрал сигарету.
— Непрямой поцелуй, — уже достаточно пьяный для таких шуток, заметил я.
— Да ради бога, — откликнулся он. — Я верность никому не храню, так что мне можно. Это ты у нас… Дездемона.
— Тогда уже придушенная. Предпочитаешь свободные отношения?
