Почему в России не ценят человеческую жизнь. О Боге, человеке и кошках - [149]

Но есть ли на самом деле серьезные основания считать, что характерно для нынешних российских «крымнашевских патриотов», что если бы к власти после Черненко пришел не, как они говорят, «предатель Горбачев», а кто-нибудь другой, то мир социализма процветал бы до сих пор и СССР сохранился бы как «мощная социалистическая держава»? На мой взгляд, если всерьез изучать причины, которые привели к «бархатным революциям» в странах Восточной Европы, то таких оснований нет, и прежде всего в силу того, что социализм в странах Восточной Европы – в ГДР, Венгрии, Болгарии и отчасти в Польше – был построен на крови. Георгий Димитров уничтожал в Болгарии старую элиту, представителей старой власти так же беспощадно, как Ленин и Троцкий в России после Октября. Надо понимать, что именно в силу того, что социализм в странах Восточной Европы не был выбором самого населения, а был им навязан силой в условиях присутствия в этих странах советских войск, он был изначально нежизнеспособен. Даже человек левых убеждений, ушедший от нас один из наиболее авторитетных руководителей Международного отдела ЦК КПСС Карен Брутенс в своем исследовании природы и последствий перестройки Горбачева «Несостоявшееся. Неравнодушные заметки о перестройке» (М.: Международные отношения, 2005) вынужден признать, «что социализм в странах Восточной Европы был изначально обречен потому, что он со своим политическим режимом рассматривался определенной, иногда значительной частью населения как навязанный извне» (с. 474). Социализм в странах Восточной Европы все равно бы скоро умер, не будь перестройки Горбачева, ибо у жителей Восточной Европы, у поляков, немцев, венгров, а, тем более, у осторожных чехов, жизнь человеческая стоила намного больше, чем у нас, русских. И они, в отличие от нас, русских, не обладали той «невероятной терпеливостью», о которой говорит в упомянутой выше статье Алексей Кива, и они бы, несомненно, довели до конца этот процесс отторжения себя от «цепей счастья», который начался еще в 1953 году восстанием рабочих Берлина. И обращает на себя внимание то, что постепенно угасала готовность коммунистической власти в странах Восточной Европы убивать людей во имя сохранения навязанного им социализма. Еще в 1970 году Гомулка, поляк, дал согласие на расстрел рабочих Гданьска, на расстрел своих родных поляков – бастующих рабочих – из пулемета. Но уже в 1980 году руководство ПОРП – и Герек, и Каня, а потом уже Ярузельский, – были согласны с Костелом и с оппозицией, что «поляк в поляка не стреляет». Надо сказать, что начавшие в августе 1980 года забастовку рабочие Гданьской судоверфи все-таки были готовы к тому, что по ним будут стрелять. И они не случайно пригласили к себе на судоверфь близких им по духу ксендзов из ближайших костелов. Но, как оказалось, то, что было возможным еще в конце 1960-х – начале 1970-х, стало невозможным, противоестественным даже для власти коммунистов Польши. И, наверное, это связано с тем, что уже к началу 1980-х была исчерпана возможность народов Восточной Европы приспосабливаться к противоестественной для них политической и экономической системе. Это только русские могли целый век истязать себя, калечить себя, истребляя корневую систему нации и своего национального государства, истребляя прежде всего думающих и работоспособных людей, крепкого крестьянина и интеллигенцию, истребляя во имя того, чтобы показать человечеству, чего нельзя ни в коем случае делать – нельзя строить новое общество по рецептам «Коммунистического манифеста» Маркса и Энгельса. Мучились, убивали друг друга, а всего через 74 года вернулись к тому, от чего ушли – от рынка, капитализма, частной собственности. Величайший абсурд! Но, кстати, до сих пор нам не пришло осознание того, что мы потратили целый век впустую и начинаем все сначала. Поистине, как говорил Федор Достоевский, мы народ-богоносец в том смысле, что никто, кроме русских, не в состоянии так долго мучить себя во имя того, чтобы другие стали умнее и не делали таких ошибок. Сейчас продолжает наше русское дело – умирать, погибать и есть вместо хлеба траву во имя коммунистической идеи – несчастный народ Северной Кореи.

И не менее важное, на что обращал внимание тот же Карен Брутенс, что на самом деле, как он говорил, процесс «умерщвления социалистического блока или коммунистической системы начался с того момента, когда западные банки начали давать кредиты социалистическим странам». И это так. Именно потому, что Брежнев не мог помешать Гереку получить кредит от США в 17 млрд долларов, он тем самым стал сам участником начавшегося тогда «умерщвления социалистической системы». А ГДР с момента своего рождения в экономическом отношении во многом зависела от той помощи, которую она получала от ФРГ. Возродившиеся сегодня в России поклонники социалистической идеи, обвиняющие Горбачева в том, что он «предал, разрушил мир социализма», как раз не знают этого, а именно того, что витрина социализма процветала во многом благодаря экономической помощи из ФРГ. Если четверть бюджета ГДР формировалась за счет СССР, за счет перепродажи нефти, получаемой из нашей страны по «идеологическим ценам», то другая четверть бюджета ГДР формировалась за счет поступления денег от ФРГ, за счет поступления оплаты за дороги, связывающие Западный Берлин с ФРГ. Нельзя забывать о прямой помощи денежными переводами родственников жителей ГДР и ФРГ и т. д. На самом деле при всей работоспособности немцев, несомненное состояние жителей ГДР, о котором они сейчас ностальгируют, было результатом жизни «на халяву». И Рейган, опустив цены на нефть до 16 долларов за баррель, ударил не только по экономике СССР, что, в конце концов, привело к пустым полкам даже в Москве 1990 года, но и по экономике стран Восточной Европы, которые перепродавали нашу дешевую нефть на Запад по более высоким ценам. И именно по этой причине, о чем у нас никто не знает, еще до прихода Горбачева к власти в Отделе социалистических стран ЦК КПСС, в котором я начал работать с 1986 года, были сторонники отказа вообще от поддержки социалистических стран Восточной Европы. Эти эксперты считали (я читал их записки в Секретном отделе), что нет смысла вкладывать средства туда, откуда никогда не будет отдачи. И в основе такой пессимистической концепции лежали серьезные аргументы: на экспорте нефти в страны Восточной Европы по «идеологическим ценам» мы теряли 20 млрд долларов каждый год. Никакой благодарности за такую помощь от местного населения СССР не получал. И, действительно, как я помню, поляки конца 1970-х искренне считали, что СССР живет за счет стран Восточной Европы, что СССР всех обкрадывает, все у них забирает. Эти же эксперты считали, что, поддерживая непопулярные режим в Румынии, Чехословакии, ГДР, мы вызываем огонь на себя, подрываем и авторитет своей собственной страны. И самое главное, эти эксперты считали (об этом они начали вслух говорить только в начале перестройки), что, навязывая странам Восточной Европы непопулярные режимы, мы с военно-стратегической точки зрения ничего не выигрываем. Перманентный политический кризис в Польше, Чехословакии, Венгрии, ГДР, постоянные угрозы массовых волнений делают вообще непредсказуемой ситуацию в этом регионе Восточной Европы. Наверное, эти эксперты были правы: сейчас главным противником новой России стали как раз страны Восточной Европы, и прежде всего Польша.