Поцелуй под северным сиянием - [14]

Неужели она снова ушла гулять по окрестностям? После всех предупреждений о том, что нельзя никуда выходить без собаки. Сердце гулко застучало, в душе всколыхнулся страх вместе с осознанием собственной глупости.

Теплые сапоги Китти обнаружились в тамбуре: значит, куда бы она ни ушла, одета она не по погоде.

Высунув голову в приоткрытую входную дверь, Уилл снова позвал гостью.

Снова тишина.

Теперь сердце и вовсе пустилось вскачь. Вдруг Китти позвонили из аэропорта и она, собираясь, забыла забрать с собой сапоги?

Не оставила ли она записки в гостиной? Или, вернувшись домой, она отправит открытку с выражением благодарности за гостеприимство? А может, она не напишет ни строчки. Ведь кто он ей? Они даже не друзья.

Чувствуя вину за вторжение в личное пространство, Уилл толкнул локтем дверь в комнату Китти. Стоп, когда это он начал думать об этой комнате как о «ее»? Хватило и секунды, чтобы убедиться, что все вещи гостьи на месте.

Оставался всего один вариант: что она ушла из коттеджа. Без теплых сапог.

Немедленно в памяти всколыхнулись воспоминания. Она не протянет в лесу и часа.

Ну что стоило взять её с собой на тренировку? Уилл решил, что больше такую ошибку не совершит. Он не оставит Китти одну ни на минуту. Ей придется умолять его позволить ей побыть одной.

Может, если бы он был так же настойчив с Марселой…

Вдруг внимание Маргрейва привлек слабый шум. Замерев, Уилл нахмурился, вглядываясь в темноту – там, в неосвещенном конце гостиной, не было ничего, кроме стенного шкафа, где хранилась зимняя одежда.

Склонив голову, Уилл внимательно прислушивался, напоминая в этот момент волка.

Затем он резко распахнул дверцы шкафа.

– Уилл! – раздался возмущенный вопль Китти.

– Что ты тут делаешь? – закричал Маргрейв.

– Работаю!

Она сняла один из наушников и продемонстрировала микрофон в своей руке и провода, тянущиеся к ноутбуку, стоящему на полу в шкафу.

– Я все утро писала сценарий для репортажа из Цюриха, а сейчас я его озвучиваю.

– В шкафу?

Давно уже Уилл не был так близок к истерике. Он изо всех сил старался сохранять хладнокровие.

– У тебя там много одежды. Это просто идеальное место, – попыталась оправдаться гостья.

Уилл посмотрел на нее долгим взглядом, а потом повернулся и пошагал прочь. Уровень адреналина в его крови, сперва зашкаливший, вдруг резко упал.

– Это старая журналистская хитрость, используемая при работе в полевых условиях. – Китти, отложив наушники и микрофон, поспешила за Маргрейвом. – Если под рукой нет звукозаписывающей студии, можно сделать шатер из одеял или воспользоваться шкафом, полным одежды, которая хорошо поглощает посторонние звуки. Твой шкаф идеально для этого подходит. Зачем тебе так много одежды? – поинтересовалась она.

Образ Китти, сидящей под кучей одеял и записывающей свой чертов репортаж, угрожал вот-вот трансформироваться в сознании в другую картинку: Китти, погребенная под оползнем. Тревога, охватившая Уилла, исходила из самой глубины подсознания – именно там всегда зарождались его страхи.

Пришлось напомнить себе, что Китти – не Марсела и не одна из сотен непальцев, которых он вытаскивал из-под каменных завалов.

Гостья шагала следом, сохраняя безопасное расстояние, чем напоминала Тэннера. Именно так этот пес держался, когда Уилл только-только взял его к себе: ожидал от человека лишь предательства и побоев, потому что с ним жестоко обращались прежние хозяева.

Уилл опустился в любимое кресло-качалку, чтобы восстановить дыхание и успокоиться.

– Извини, что напугала тебя… – начала Китти, догадавшись, почему он так бурно отреагировал.

– Прости, – глухо произнес Уилл, пытаясь отогнать от себя ужасные образы, все еще стоящие перед глазами.

– И часто с тобой такое? – мягко спросила она, понимая, что сейчас лучше к нему не прикасаться и не выказывать ему свою жалость.

Уилл попытался расслабить пальцы, которыми вцепился в подлокотники кресла.

– Нет. Это представление я устроил специально для тебя.

– Это нормально. Учитывая, через что ты прошел.

– Ты даже не представляешь, через что я прошел, – перебил Маргрейв.

Впрочем, откуда Китти об этом знать, если он никому об этом не рассказывал?

– Я буду рада тебя выслушать, если ты хочешь поговорить.

Поговорить? Зачем? Уилл приложил столько усилий к тому, чтобы не думать о тех событиях, и найти силы жить дальше.

Неужели он захочет вспоминать, как вскочил в машину и бросился в Покхару, услышав о землетрясении? Примчавшись в уже развернутый палаточный лагерь, Уилл убедил жену не возвращаться в их дом на склоне горы, а переждать в доме соседей все еще идущие один за другим повторные подземные толчки. Потом половина горы обрушилась и погребла под собой и Марселу, и их дом, и их собак, и дом соседей.

Лишь одежда, что была на Уилле, да несколько собак, которых он брал с собой, – вот все, что у него осталось.

– Это нормально, что ты до сих пор тоскуешь по Марселе, – снова попыталась вызвать его на разговор Китти.

Что можно сказать в ответ? Пусть лучше думает, что это скорбь или посттравматический стресс. Зачем ей знать правду? Уилл до сих пор винил себя. Если бы вместо того, чтобы спасать других, он защитил собственную семью, жена осталась бы в живых. А если бы у него хватило мужества посмотреть в глаза реальности, Марсела даже не оказалась бы в Непале во время землетрясения – она к тому времени вернулась бы домой, в Штаты. И осталась бы в живых.