Поцелуй под северным сиянием - [13]

Китти сунула руку в карман куртки и вынула маленький тюбик с бальзамом – единственную вещь, которая пригодилась ей в Арктике из всего, взятого с собой в полет.

Уилл снова склонился к собаке и по очереди помассировал ей бальзамом подушечки на всех четырех лапах, а затем вскинул Боузи себе на плечо. Тот, хоть и был не в восторге от такого обращения, но, похоже, рассудил: пусть лучше хозяин тащит его на себе, чем стоять примерзшим к металлической площадке башни.

Вся эта суета, вероятно, обидела медведя. Он нехотя поднялся и побрел в сторону виднеющихся в отдалении деревьев.

– Извини, здоровяк, – пробормотал Уилл себе под нос, провожая его взглядом.

Дождавшись, когда медведь удалится, Маргрейв отступил в сторону, чтобы Китти смогла открыть стальные ворота башни, и, выйдя сам, поставил собаку на снег. Боузи тут же как ни в чем не бывало бросился обнюхивать то место, где только что лежал медведь.

На обратном пути к квадроциклу Китти, морщась от ветра, сказала:

– Пару дней назад я присутствовала на шикарной презентации в Цюрихе: вечерние костюмы, икра, телевидение. А сейчас я в тысячах миль от цивилизации, наедине с медведем, отшельником и его стаей полуволков. А в моем бальзаме для губ – собачья шерсть.

– Добро пожаловать на Север!

Несмотря на ледяные порывы ветра, ухмылка Уилла согрела его спутницу. Китти взглянула на почти опустевший тюбик с бальзамом.

– Может, сумеешь убедить включить его стоимость в страховые выплаты? – рассмеялся Маргрейв, на этот раз от души. Пять долгих лет она не слышала этого смеха. – Могло бы быть и хуже, Кит. Скажи спасибо, что я не попросил тебя пописать на лапы Боузи.

«Неужели эти пять лет изменили меня так же сильно, как и Кейт?» – размышлял Уилл, привязывая собак после дневной тренировки – всех, кроме Старки, которая возилась со своими щенками.

Новая Китти Каллахан была напряженная, управляемая, старающаяся повиноваться своим работодателям. Чуть не погибнув в авиакатастрофе, она больше тревожится о том, что вовремя не подготовит репортаж для программы.

А какой она была?

Уилл запомнил ее как человека независимого, бесконечно страстного, исполненного творческих идей и любознательности.

Она приехала в Непал, чтобы снять репортаж о самой старой женщине в мире и случайно узнала о собаках-спасателях. Как и большинство людей, она раньше считала, что в Гималаях всех альпинистов, попавших в беду, ищут с воздуха на вертолетах или шерпы на яках. Для Китти было самым настоящим открытием узнать об Уилле и его собаках, помогающих отыскивать людей, заблудившихся в горах Аннапурны. И потому она, сначала планировавшая пробыть в Непале всего неделю, задержалась в этой стране на целый месяц.

Жена Маргрейва пригласила Китти погостить у них в доме. Жизнерадостность гостьи лишь подчеркивала то, насколько подавленной и удрученной стала Марсела за одиннадцать месяцев, проведенных в Непале. Уже несколько месяцев она не бралась за кисти и краски. После свадьбы Уилл так хорошо ладил с ней, но в Непале все усложнилось. Появление Китти словно вернуло на десять дней прежнюю Марселу: очаровательную, счастливую, живо всем интересующуюся.

В результате Уилл всю первую неделю пребывания гостьи в их доме испытывал то благодарность к ней за то, что помогла его жене стать такой, как раньше, то глубокий стыд – ведь для этого понадобилось присутствие постороннего. К тому же невозможно было не заметить, что Китти обладает многочисленными достоинствами.

Надо было предвидеть, что, когда гостья уедет, Марселла снова упадет духом. Черт, Уилл ведь понимал это, и все равно попросил Китти уехать. Потому что если бы она осталась, это угрожало бы его браку куда больше, чем перемены настроения жены.

А в конце концов оказалось, что настоящая опасность дремала до времени под землей…

Отвлекшись от невеселых мыслей, Уилл, все еще сидя на корточках, скомандовал:

– Брузер, ко мне!

Самый крупный из его псов, коренник ездовой упряжки, подошел и замер перед хозяином.

Маргрейв бегло осмотрел собаку, отдельное внимание уделив тому, не набился ли между подушечек лап снег. Привязав затем Брузера возле его конуры, Уилл ласково почесал ему пальцами спину и направился к своему коттеджу.

Войдя внутрь, Маргрейв сразу ощутил тепло. Обычно, когда он возвращался после долгой тренировки, дрова в печи успевали прогореть до углей и в доме становилось прохладно. Но Китти все утро поддерживала огонь в печи, а еще, судя по запаху, сварила суп. Правда, не совсем «с нуля» – просто отыскала на кухне пару банок консервов, приготовила из них себе обед, а оставшийся суп поставила на медленный огонь.

Уилл ощутил, как мышцы расслабились. Уже давно никто так о нем не заботился, причем без чрезмерной навязчивости. Если бы он, вернувшись, обнаружил Китти, дожидающуюся его на кухне в фартуке, с кастрюлей тушеного мяса, свежеприготовленными бутербродами и улыбкой на лице, Маргрейв, возможно, тут же вышел бы прочь. Но это простое проявление доброты – тепло в доме и суп на медленном огне – он может принять от Китти.

Кстати, где она? Он позвал ее и прислушался, ожидая ответа из глубины коттеджа. Тишина. Уилл посмотрел из кухонного окна на двор и лес за ним. Никого.