Побег из Фестунг Бреслау - [139]
— Но, простите, я…
— Хочешь всучить мне, будто тебя зовут «простите»?
— То есть… нет… Ежи Козловский, я профессор, уполномоченный правительства по вопросам…
— К делу, — перебил его Смирнофф. — Я понял.
Профессор начал перечислять названия комиссий и учреждений, полномочия и удостоверения которых он имел. В конце концов он запыхался и решительно заявил:
— Мы здесь на законных основаниях!
— На законных, — словно эхо повторил Смирнофф, пряча пистолет в кобуру. — На законных… — сказал он еще раз и направился вглубь помещения. Людей он знал очень даже хорошо. Детство на востоке, а в особенности — краткий эпизод в лагерях, когда однажды он попался, научили Семена узнавать их изнутри и с первого же взгляда. Это не Рентген выдумал свои лучи. У Семена они имелись в глазах с самого его рождения. Он подошел к мусорной корзине, поднял ее и из-под рваных бумаг извлек бутылку самогонки, зубами вытащил пробку, выплюнул ее на ладонь и сделал небольшой глоток.
— Это здесь тоже на законных основаниях, пан профессор?
— А… Так ведь это не мое!
— Вот это да! — Смирнфф раскрыл глаза в деланном изумлении. — Так, может, мое? А? Мое?..
— Прошу прощения, у меня имеется документ из Министерства Общественной Безопасности!
— Ой! Так мне позвонить гражданину министру и сообщить, что у нас тут все в порядке? Так?
— Может, мне позвонить? — разволновался Козловский.
— Хорошо, — с усмешкой согласился Смирнофф. — Но потом дадите трубку мне.
Какое-то время они мерились взглядами. Профессор со смесью страха и удивления, а Смирнофф — с наглой радостью. Неожиданно он вновь ткнул собеседника пальцем.
— Бабло покажи.
— Мы с вами не на «ты». На брудершафт не пили.
Смирнофф протянул в его сторону бутылку самогона.
— Так появилась причина. Выпьем!
Кто-то из милиционеров фыркнул. Члены комиссии, занимающейся возвратом произведений искусств, стояли молча. Их лица уж точно радостными не были.
— Ну ладно, раз не хочешь, так не хочешь. Давай, пан, как там тебя, давай за баблом, только одна нога тут…
— Что, я?.. — профессор утратил дар речи. — Какое еще бабло?
— Ты давай не заикайся, мигом бабки. Ведь бабло у вас быть должно, книга приходов и расходов, что ни говори — контора казенная. Правительственные дотации, выплаты сотрудникам. Жратву ведь наверняка за что-то покупаете.
Профессор с усталым лицо принес металлический ящичек и документы.
— Вы знаете, мы как раз давали зарплату…
— Сегодня? Так воскресенье же. Что, в воскресенье пан выплачивал?
— Нет, нет… только…
Смирнофф забрал у него расчетную книгу. Никаких бухгалтерских школ он, правда, никогда не заканчивал, в сложении, вычитании, умножении и делении денег разбирался получше многих математиков с университетским дипломом. Ему хватило одного долгого взгляда.
— Из всего этого следует, что в кассе должно быть две тысячи четыреста злотых. — Он вытащил из ящичка стопку банкнот и пересчитал их одной рукой, что произвело впечатление на всех присутствующих. — А здесь три тысячи пятьсот двадцать. И как пан все это мне объяснит?
— Но… — профессор поглядывал по сторонам. — Но… если больше, чем надо, то это, вроде как, хорошо. Правда?
— Ой-ой-ой-ой-ой… — Смирнофф непритворно вздохнул, видя наивность собеседника. — Послушай меня внимательно. Если бы в кассе было меньше, чем следует, дело было бы простое. Значит — что ты вор. Но то, что несколько сотен спиздил, это даже не дело, а так, мелочь. А вот если в кассе больше — это уже спасайся, кто может. Это означает, что ты тут большие дела крутишь, холера седая. И тогда тебя в тюрьму! И допросить, что ты за мошенник! А всех остальных — в лагерь, Гросс Розен еще действует, новых гостей принимает. Посмотрите там, как с немцами жить.
Профессор вынул из кармана платок и вытер лоб.
— Но тут ведь какая-то мелкая ошибка. Я возмещу из собственного кармана.
— Что ты собираешься возмещать, если здесь слишком много? Это ты в карман забрать должен.
— Так ведь это никак не наша вина. Мы здесь возвращаем награбленные немцами сокровища, культурные памятки. У меня имеются документы, подтверждающие то, что…
— Возвращаете, значит? — перебил его Смирнофф, прогуливаясь по захламленному помещению. Он подошел к напольным резным часам. Понятное дело, никто ему никаких предварительных наводок не давал, но он прекрасно знал, где прячут свою добычу желторотые любители. Из-за циферблата он вынул небольшой сверток и бросил на стол, рассыпая золотые монеты. — Американские доллары. Немцы, говоришь, награбили? Напомните мне, когда состоялась оккупация Вашингтона?
— Это не мое. — Профессор отсутствующим взглядом обвел сотрудников. — Слово чести даю, что это не мое.
— Верю, — тут же согласился Смирнофф. — Ты тут гораздо большие шахер-махеры устраиваешь.
— Да нет же, это ошибка. А с кассой — это и вправду недосмотр. — Сегодня зарплаты, и кто-то чего-то спутал.
— Зарплаты? Сегодня? В воскресенье? — повторил Смирнофф. — Ой, как же ты врешь неудачно.
— Да. Я ошибся. Не в воскресенье, а вчера… Вчера зарплата… была…
— А вот знаешь что? Вот не строй из меня идиота. Ты здесь нафаршированных немцев прячешь, так?
— Нет, нет! Честное слово даю, что нет!
Надеялись на светлое будущее? «американская бойня под Пекином и китайская бомба Чен» и будущее – в бункерах. Человечество отброшено в век пара, без электричества – «крошки чен витали в атмосфере Земли, кишели повсюду. И превращали изоляторы в проводники.» Генетически измененные звери рядом с людьми. Все привыкли и обустроились. Но американцы задумали обалделый проект. И для некоторых может вернуться все! Вот только поляки не глупы. Как все обернется – читайте в одном из лучших произведений новой польской фантастики – «Автобан нах Познань» Анджея Земянского!
Ну вот, еще один чудный рассказ от Андрея Земяньского про Вроцлав-Бреслау (их у него несколько; все, в той или иной степени, отличные, стоящие перевода. Возможно...)...Хочу здесь заметить, что я сознательно не делал ссылок относительно исторических личностей. Читатель и сам может порыться в Интернете. Правда, кое-где автор пересолил. Норман Дэвис (у нас перевели его «Европу»; автор неоднозначных книг по истории Польши, написавший, кстати, замечательную книгу о Вроцлаве) ничего подобного о Пилсудском не писал.
Рассказ о несбыточных снах некоторых психотерапевтов с элементами детектива и юмористического АИ.
Эта история происходит в городе Бреслау-Вроцлаве сразу в трех временных периодах — в тридцатых-сороковых годах двадцатого века, сразу после войны и сегодня.Первыми дело начали расследовать офицеры крипо (криминальная полиция) Альберт Грюневальд и его коллега Ричард Кугер. После войны офицеры народной милиции Мищук и Васяк попытались довести расследование этого дела до конца. Шестьдесят лет спустя, за дело берётся лучший сыщик Вроцлава Славек Сташевский.Будет ли разгадана одна из величайших тайн Бреслау-Вроцлава — тайна внезапно взрывающихся людей…
Профессор истории Огаст Крей собрал и обобщил рассказы и свидетельства участников Первого крестового похода (1096–1099 гг.) от речи папы римского Урбана II на Клермонском соборе до взятия Иерусалима в единое увлекательное повествование. В книге представлены обширные фрагменты из «Деяний франков», «Иерусалимской истории» Фульхерия Шартрского, хроники Раймунда Ажильского, «Алексиады» Анны Комнин, посланий и писем времен похода. Все эти свидетельства, написанные служителями церкви, рыцарями-крестоносцами, владетельными князьями и герцогами, воссоздают дух эпохи и знакомят читателя с историей завоевания Иерусалима, обретения особо почитаемых реликвий, а также легендами и преданиями Святой земли.
Биологическое оружие пытались применять еще в древнем Риме, когда при осаде городов за крепостные стены перебрасывались трупы умерших от чумы, чтобы вызвать эпидемию среди защитников. Аналогичным образом поступали в средневековой Европе. В середине 1920-х, впервые в мире, группа советских бактериологов приступило к созданию биологического оружия. Поздним летом 1942 года оно впервые было применено под Сталинградом. Вторая попытка была в 1943 году в Крыму. Впрочем, Сталин так и не решился на его масштабное использование.
В 2016 году Центральный архив ФСБ, Государственный архив Российской Федерации, Российский государственный военный архив разрешили (!) российско-американской журналистке Л. Паршиной и французскому журналисту Ж.-К. Бризару ознакомиться с секретными материалами. Авторы, основываясь на документах и воспоминаниях свидетелей и проведя во главе с французским судмедэкспертом Филиппом Шарлье (исследовал останки Жанны Д’Арк, идентифицировал череп Генриха IV и т. п.) официальную экспертизу зубов Гитлера, сделали научное историческое открытие, которое зафиксировано и признано международным научным сообществом. О том, как, где и когда умер Гитлер, читайте в книге! Книга «Смерть Гитлера» издана уже в 37 странах мира.
Мы едим по нескольку раз в день, мы изобретаем новые блюда и совершенствуем способы приготовления старых, мы изучаем кулинарное искусство и пробуем кухню других стран и континентов, но при этом даже не обращаем внимания на то, как тесно история еды связана с историей цивилизации. Кажется, что и нет никакой связи и у еды нет никакой истории. На самом деле история есть – и еще какая! Наша еда эволюционировала, то есть развивалась вместе с нами. Между куском мяса, случайно упавшим в костер в незапамятные времена и современным стриплойном существует огромная разница, и в то же время между ними сквозь века и тысячелетия прослеживается родственная связь.
Разбирая пыльные коробки в подвале антикварной лавки, Андре и Эллен натыкаются на старый и довольно ржавый шлем. Антиквар Архонт Дюваль припоминает, что его появление в лавке связано с русским князем Александром Невским. Так ли это, вы узнаете из этой истории. Также вы побываете на поле сражения одной из самых известных русских битв и поймете, откуда же у русского князя такое необычное имя. История о великом князе Александре Ярославиче Невском. Основано на исторических событиях и фактах.
Ирландский рыцарь Кормак Фицджеффри вернулся в государства крестоносцев на Святой Земле и узнал, что его брат по оружию предательски убит. Месть — вот всё, что осталось кельту: виновный в смерти его друга умрет, будь он даже византийским императором.