Побег из Фестунг Бреслау - [102]

— Это Марике Эббинг, — какая-то заплаканная женщина крикнула в трубку. — Спасите!!!

Отзвук еще одного удара, визг, плач.

— Ты немец? Спасай нас. Они…

Похоже, трубка упала на пол. Но через какое-то время вновь раздался хриплый голос русского:

— Ты, германец. Можешь не беспокоиться. У нас тут несколько немок. Если среди них имеется твоя Грета, мы о ней позаботимся. Честное комсомольское.

На фоне был слышен пьяный смех и чей-то плач. Шильке положил трубку. Сидевший рядом и до сих пор молчавший техник-связист поднялся, обеспокоенный выражением на лице абверовского капитана.

— Что-то случилось?

— Да. Линия фронта на данной карте уже не соответствует действительности.

Бронеавтомобиль с трудом пробивался через развалины. К счастью, на улице не было крупных завалов, которые бы перекрывали движение, по причине ширины проезжей части кучи камня и кирпича всегда можно было объехать. Не было здесь и смешных баррикад, столь характерных для первых недель обороны. Три месяца боев со всей четкостью показали их полную непригодность на столь обширных пространствах. Пару раз в машину ударили осколки от дальних разрывов. В иррациональном инстинкте все пригибали головы, когда металл скрежетал на броне. Шильке думал о солдатах, движущихся за ними на французском грузовике. Тонюсенькая жесть, закрывающая кузов, могла и не удержать более сильных ударов.

— Ты уверен, что это где-то здесь? — уже не в первый раз спросил он Холмса.

— Скорее всего, так, — спокойно ответил тот. — Мои люди редко ошибаются, если речь идет об идентификации подразделений. В конце концов, это их работа как агентов.

Их задержал какой-то солдат в темной, запыленной форме.

— Куда? — хамски спросил он, не соблюдая принципов устава.

Ватсон не выдержал.

— Пиздуй отсюда и бегом!

Солдат с трудом оторвал взгляд от приваренной спереди батареи центрального отопления, что заменяла им бампер.

— Там за поворотом — уже фронт.

— Какая неожиданность! А я думал, что уже американцы.

— До них, земляк, еще шагать и шагать. И территория непроезжая.

Разозленный Шильке высунул голову из люка. В своей летной куртке с белым шарфом он произвел какое-то впечатление на охраннике, во всяком случае, тот слегка выпрямился.

— Есть здесь капитан Эвальд Лангенау?

— Если жив, то есть. А если убили, то тело далеко еще не оттащили.

— Прикрой хлебало, шутник. А не то я тебя в тюрягу засажу.

Деморализация в рядах вермахта, похоже, достигла зенита, потому что солдат лишь пожал плечами.

— Поскольку всех нас убьют, самое позднее, к вечеру, так что полевой суд — какая никакая, но отсрочка.

Шильке онемел. Но тут же стало ясно, что это за подразделение. Когда броневик проехал мимо высокой осыпи, показались тылы отряда. Основу регулярной армии составляли здесь легко раненые или вернувшиеся из госпиталей, тыловых служб, служб снабжения, авиации и всяческих других соединений. Собрание нашивок с их мундиров могло бы стать основой замечательной коллекции военных знаков отличия. Дыры заткнули фольксштурмом, состоящим из людей разного возраста, от перепуганных стариков, до пацанов-подростков, которые одни, как казалось, рвались в бой. Хайни, который первым спрыгнул с машины, глядел на них, правда, с превосходство. Во-первых, он был ефрейтором регулярной армии, причем, элитарного, по его мнению, подразделения абвера, во-вторых, по причине службы у Шильке он считал себя агентом, участвующим в секретной операции. С безразличием он вылавливал полные зависти взгляды ровесников. Ведь у них не было ни камуфляжной куртки, ни военного звания, не говоря уже о бинокле, ракетнице, walkie-talkie и самом настоящем русском нагане.

— Ты поосторожней, — крикнул он даже парню, который приехал на велосипеде с двумя фаустпатронами, торчащими в кобурах на руле и закрепленными снарядной частью вверх. — Зубы себе не выбей!

Командира они заметили сразу. Капитан СС[64] со своим небольшим штабом размещался в громадной воронке под кучей кирпича, которая раньше была научной библиотекой, потому что буквально повсюду валялись толстенные тома и брошюры. Из наиболее толстых книг в твердой обложке даже были сделаны временные стол и сидения. Хуже всего было то, что откуда-то Шильке знал этого командующего здесь офицера. Но тот мгновенно развеял все сомнения.

— Дитер, — сорвался он с места. — Ооо!.. Ты дослужился до капитана. И Железный Крест… Ну-ну…

— Черт, что-то не припоминаю… — Шильке подал руку капитану и представил Холмса. Ясное дело, как собственного зама по техническим вопросам.

— Лангенау, тайный аэродром в Голландии. Аэродром-обманка, помнишь?

— Ну да. конечно же помню.

Шильке предпочитал не вспоминать одного из наиболее компрометирующих эпизодов собственной военной карьеры. Кому-то из начальства пришла в голову идея строительства липовых аэродромов, чтобы придержать бомбардировочное давление союзников. Хорошо, пускай половина их воздушных сил продолжает и дальше разрушать настоящие объекты, а вторая половина пускай концентрируется на ненастоящих. Так что картонные самолеты выстраивались на проложенных среди полей вроде как взлетно-посадочных полосах. Возводились ангары из дерева и ткани и бараки из фанеры. Устанавливались радары из связанных шпагатом веток. Сверху все это должно было выглядеть правдивым и грозным. Шильке осуществлял надзор за работами со стороны абвера — ведь никакие сведения не смели просочиться наружу. Для этого земледельцев со всей округи выселили, создали закрытую зону, все работники были исключительно немцы. А Лангенау, всякий раз когда приезжал с инспекцией со стороны СС, вечно смеялся. Ну вот, после месяца интенсивного труда, когда были истрачены тонны древесины, фанеры, картона, бумаги, шпагата и краски, наконец-то налетели силы РАФ