Победитель - [2]

— Спасибо, я вижу, что роса выпала, — отвечала она.

— Я поклонился вам на лестнице, — продолжал он. — Да, это я стоял там. Вы точно сглазили меня тем мимолётным взглядом, который подарили мне.

Она спросила, наконец:

— Что вам угодно?

Сердце его забилось, он потерял вдруг всякую меру и воскликнул:

— Послушайте, я отдам вам всё, что хотите, всё, что у меня есть, только не думайте, что я осмеливаюсь просить вас о чём-нибудь! Я хочу только стоять перед вами и смотреть на вас, потому что, признайтесь, вы необычайно красивы.

— Ничего подобного я не слыхивала, — сказала она холодно и оскорблённо.

— Ну, простите меня, — пробормотал он, сдаваясь.

Она отвернулась и смотрела на клумбу с цветами. Он хотел загладить свой проступок, воспользовавшись случаем, и сказал:

— Розы шелестят, когда вы на них смотрите. Я слышу. Может быть, они разговаривают между собой, может быть, этот шелест — их язык? Вы слышите, что они говорят?

Она пошла прочь.

— Опять я не так сказал? — спросил он боязливо.

— Это не розы, это маки, — отвечала она.

— Ну, маки, — сказал он. — А всё-таки, может быть, цветы разговаривают, когда они шелестят?

Она ушла. Калитка захлопнулась, а он и кончить не успел.

Так.

В странном, небывалом состоянии уселся он на одной из скамеек. Поразительная красота незнакомки точно и в самом деле околдовала его. Когда позвонили к столу, он направился в столовую в напряжённом ожидании. Только бы она пришла и села! Только бы ей поклониться!

Она пришла. Хлыст и теперь был у неё в руках. За ней шёл отец, красивый старик с осанкой офицера.

«Ну, пришло время всё исправить, поклониться и сесть как раз против них. Так я и сделаю!» — подумал он. Так он и сделал.

Красавица густо покраснела! Отец и дочь заговорили о продолжении путешествия на завтра. Старик спрашивал его через стол о маршруте, дорогах, гостиницах. И бедный победитель, никогда прежде не знавший ни дорог, ни маршрутов, поспешно собирался с мыслями и давал прекрасные сведения. После обеда он подошёл и представился им обоим. Прекрасно, прекрасно, — они знали его имя.

В коридоре он задержал дочь офицера и сказал:

— Одно только слово, фрёкен: не уезжайте завтра. Останьтесь. Я покажу вам виды, горный поток, корабельную верфь. Вечером я брошусь к вашим ногам и буду благодарить вас.

Красавица не уходила и терпеливо слушала. Тогда он прибавил:

— Моя жизнь в ваших руках. Она улыбнулась.

— Чтобы не вышло недоразумений, узнайте — я еду к жениху, и завтра я уеду, — сказала она.

— Нет! — закричал он и. топнул ногой. Он схватил её руку, крепко сжал и поцеловал.

Она вырвалась и с размаху ударила его свистнувшим хлыстом по лицу. Он мгновенно успокоился и выпрямился. Кроваво-красная полоса пересекла его левую щеку.

Она взглянула на него и уронила хлыст.

— Вы ударили меня, — сказал он, — но это ничего. Ударьте снова, моё счастье в этом.

Но, опустив голову, не подымая глаз, взбежала она по лестнице в свою комнату…

Она не уехала на следующий день. Она осмотрела и виды, и горный поток, и верфь. Как изменился весь мир, каким сладким безумием волновалось её сердце! Нет, ни за что на свете не поехала бы она на юг, к тому человеку, которого не любила больше, если бы не приказал отец, старый офицер. Но она вернётся, вернётся тотчас. И она протянула победителю руку.

— Я тоже поеду, — сказал он, — я последую за вами завтра же. До свидания, моя единственная любовь!

III

Дальше всё было так, как всегда. Некоторое время, несколько часов, бродил он в блаженном тумане, ничего не видя и не слыша, кроме своей возлюбленной. Она телеграфировала почти каждый час и писала на раздушенной бумаге письмо за письмом. Он читал все эти прекрасные слова с огромной радостью, и вся душа его была как живой цветущий сад.

Часы летели. Почему же он не ехал за ней? В чаду своего блаженства он всё не мог собраться покинуть гостиницу и отправиться в путь. Через два дня он всё ещё был там, потому что ему жалко было лишиться этих очаровательных писем, которые всё приходили. Почему только их стало так много, даже слишком много? Первые были лучше всех. Конечно, все они цвели в его сердце, как маленькие розы, но они стали слишком обычными.

Раз вечером он отложил нераспечатанное письмо красавицы до утра. Подумайте, он не разорвал сразу конверт дрожащими руками, не так, как прежде! Наутро он спокойно прочёл письмо, затем оделся и сошёл вниз.

В столовой он увидел даму в дорожном костюме. Она и её спутница только что приехали, она была художница, путешествовала впервые, нежная девушка, весёлая, пылкая, переменчивая. Её сопровождала мать.

Он поклонился. Она ответила и улыбнулась. Улыбка её рдела. Как раз сегодня он собирался ехать, но он не уехал. Что это — судьба? Он ухватился за первую возможность предложить свою помощь молодой художнице, он был готов к услугам. Они условились, когда он проводит её на корабельную верфь.

Он пришёл на час раньше. Шёл дождь, но он ждал как герой. «Ничего, — говорил он себе, — я счастлив как бог, потому что я промокну и устану ради неё».

Стоял он два часа; о ней — ни слуху ни духу. Наконец пришла её мать. Она передала, что дочь просит простить её, она не смогла прийти, ей обязательно нужно навестить каких-то друзей здесь, в городе. Мать не спросила, долго ли он ждал, не промок ли он, не простудился ли.