Побѣдители - [90]

Роман принял свой ключ, и мы поднялись на второй этаж. Здесь было столь же заунывно. Серые стены, белые пронумерованные двери, приглушающие шаг черные ковровые дорожки.

– Ну вот, ты и у меня в гостях. – Роман отпер дверь под номером «21». – Будь как дома, дорогая.

– Не хотела б я иметь такой тоскливый дом. Что ты смеешься?

– Извини.

Впрочем, Романово обиталище я побранила скорей до кучи. В этом неуютном месте оно на самом деле давало глазу отдохнуть. Стены были весело побелены, но не просто, а с приятным фокусом: две гладкие, будто штукатурку разглаживали утюгом, а две, наоборот, нештукатурены вовсе, побелка лишь подчеркивала грубость кирпичной кладки. Нелакированный светлый письменный стол, довольно большой, и несколько таких же шкафов для бумаг. На столе почему-то стояло целых три телефона, причем один оказался вовсе без кнопок. Портрет Ника в парадном мундире Желтого кирасира, в самом деле в кирасе и в шлеме с орлом, хороший портрет, я такого еще не видела. Имелись здесь и удобный даже на вид кожаный диван цвета беж, и бар, и сигарный ящик для курящих гостей. Портил вид только металлический табурет, зачем-то стоявший перед столом.

– Ты будешь виски? С содовой либо без оной?

– Пожалуй, да, merci. Хотя покойная бабка бы этого не одобрила.

– Ну, если мне не изменяет память, ее одобрения ты не слишком старалась заслужить.

– И то верно. Побольше льда, если можно. Но я могу задать еще несколько вопросов? А то очень хочется.

– Если смогу, отвечу. Спрашивай.

– Немножко странно: почему «натуральные смолы»? Не лучше ль просто закрыть все забором и никого не пускать?

– Никак не лучше. Даже не только потому, что закрытое незнамо что всегда привлекает внимание. Но эта лавочка в самом деле приписана к Лесному ведомству. Должно же ее финансирование как-то проходить в отчетности. Поэтому мы энергически исследуем натуральные смолы и здесь и в столице.

– Очень мило. А вот, допустим, увидит эту замечательную табличку, к примеру, Петя Трубецкой? Ты ведь помнишь, что он закончил Лесную Академию? Дай-ка, решит, зайду.

– Так князь здесь и бывал не раз. – Роман плеснул себе еще виски.

– Как? И Петя тоже?

– О, нет, что ты. Такие игры не в его характере. Просто ты не с того конца начала. Мы и придумали такое прикрытие потому, что двое из моих сотрудников на самом деле исследуют смолы. И один чрезвычайно успешно, у него множество всяких патентов. Кому нужна лаборатория, тот ее найдет.

– Хорошо, допустим. Но зачем же ты здесь ведешь разговоры с сомнительной публикой? Уж эти, подозреваемые, наверное поймут, что дело тут не в смолах.

– В полицейской перевозке окон нет. И въезжает она во двор. Ну что, все у тебя с вопросами?

– Не все. А ты-то сам? Такой замечательно секретный ты?

– Лицо без имени людям говорит очень мало. И я редко мелькаю в светских хрониках, а крупным планом – так и никогда. Ах, да, кстати.

Порывшись в ящике стола, Роман протянул мне обыкновенную зеленую резинку, какими часто пользуются аптекари.

– Пожалуй, это сойдет. Собери волосы в конский хвост, ты ведь его никогда не носишь. Сядь вон за тот столик. Возьми ручку и время от времени делай на бумаге какие-нибудь пометки. Увидишь, что моментально превратишься в девушку-невидимку.

Я поспешила занять указанное место, за спиной у Романа. Хвост мне категорически не идет, не очень-то приятно демонстрировать это Роману, ну да что ж поделаешь.

– В действительности тебе повезло, – продолжил Роман, садясь за большой стол. – Ты же понимаешь, что действительно серьезных дел я ни перед кем не стал бы приоткрывать. А тут попалась сущая ерунда, на полушку. Готов об заклад биться, что трачу время зря. Но зато ты поглядишь на настоящих красных, даром что с обпиленными клыками. Кстати…

Он протянул руку к трубке одного из телефонов.

– Доставили? – коротко спросил он. – Обоих? А, уже два часа как… Ну и ладно, я был занят. Давайте первого.

– Тебя надо предупреждать, что ты не произносишь ни слова?

– Не надо.

Двое полицейских, в летних еще, цвета слоновой кости кителях, ввели молодого, примерно наших лет, человека. Он оказался довольно высокого роста, в мятых невыразимых и черной косоворотке. Рост отчасти его выручал, ибо тело казалось вялым, не по летам рыхлым. Сероватые волосы, спадающие на плечи неровными прядями, неухоженная бородка, позволяющая заподозрить, что призвана прикрывать собою безвольный подбородок. Прочие черты лица можно было бы назвать красивыми, когда б ни отечность щек и ни беспокойное, тревожное выражение глаз. Странные глаза, водянистые, от соприкосновения с таким взглядом отчего-то вспоминается медуза. Вроде бы и пустяк, если она тебя коснулась в воде, а неприятно.

По мне эти глаза, надо отдать Роману должное, скользнули не с большим вниманием, чем по столику, за которым я сидела.

Я, впрочем, тут же нарисовала в раскрытом бюваре пару закорючек.

– Задержанный Овсов доставлен, – отчеканил полицейский. Я отметила что, противу правил, он никак не обратился к Роману.

Вот как… Овсов… Автор того самого омерзительного эссе о маньяке Черемнухе, которое я видела в квартире жертвы. Так вот, каков он…

– Сядьте. – Роман кивком указал на металлический табурет.