Побѣдители - [122]

Я никогда не рассказывала Нику о своих видениях, сейчас же это и вовсе не было возможным. Я было думала, что тот адский мир сомкнулся над моей головой, но нет, выпустил. Неважно. Ничего теперь неважно, кроме белой двери.

Несколько шпилек, видимо, выпало из моих кос, прическа теперь плохо держалась и мешала. Я принялась машинально распускать ненужные нарядные косы, выдергивая ненужные шпильки – как занозы. Освобожденные волосы упали на плечи.

Белая дверь отворилась. Так, верно, распахивается перед парашютистом зияющий высотой люк.

Хирург, высокий и крупный мужчина лет пятидесяти, предупреждающе вскинул руку, опережая наши вопросы. Россыпь пятен зияла и на белизне его халата. Только они были яркими, совсем яркими.

Я выдохнула. Эта протянутая к нам, сухая от постоянной дезинфекции, разработанная рука с крепкими пальцами и очень коротко подстриженными ногтями – нет, она не говорила о смерти.

– Как прошла операция? – Ник поднялся хирургу навстречу. – Она ведь завершена?

– Да, Ваше Величество. С вашего позволения – лучше присядем.

– Прошу прощения. Конечно.

– Благодарю. – Врач тяжело опустился в кресло. – Ну что же, Ваше Величество. Что я могу сказать на сей момент…

Что бы хирург ни намеревался сказать, но пока что он медлил. Медлил – и метнул Нику перехваченный мною взгляд в мою сторону.

– Все, как есть, – просто ответил Ник.

– Пулю-то извлечь – не самое важное. Тут все прошло благополучно. Однако – скверная это штука, проникающие ранения из мелкого калибра. Похоже, двадцать второй… «Оружие садиста», так мы это называем.

– Семидесятая «беретта», – вскользь вставил Ник.

– Останавливающая сила – слабенькая. Особенно, если раненый сильно мотивирован.

Я невольно подумала о том, как долго Роман продержался на ногах. А я сочла ранение неопасным… Господи, как же я глупа!

– Тогда что плохо?

– Такие раны чреваты внутренним кровоизлиянием. Оно бывает очень… Как бы это сказать… Непослушное. Вы знаете, поражена грудная клетка. Сейчас его уже перевезли в реанимацию. Нет, нет, повидать нельзя, да и незачем. Он к тому же под наркозом, как вы понимаете. Сейчас подключили всю аппаратуру, будем наблюдать. Пока я не решусь дать прогноз. Понадеемся на то, что организм чрезвычайно крепок. Физические данные – в самом деле выше всяких похвал. Ваше Величество, я еще долгие часы ничего не смогу доложить определенно. Сейчас поглядим, как отойдет наркоз… Но вам и молодой особе нужно отдохнуть.

– Нет. – Ник даже не взглянул на меня, настолько ясны были ему и мои намеренья. – Мы останемся рядом с ним.

– Но не здесь же в коридоре, – хирург взглянул на Ника с усталостью и отеческой любовью. – Тем паче, раненого уже и вывезли из операционной. Я могу предоставить в ваше распоряжение хотя бы ординаторскую рядом с реанимацией.

– Боюсь, я больше злоупотреблю любезностью. Мне нужно также место, куда смогут входить жандармы и прочие. И тоже поблизости, чтобы при малейшем намеке на изменение состояния графа в любую сторону я мог быть при нем.

– Разве что мой кабинет, Ваше Величество. Конечно, вы можете его занять.

– Я не прошу извинения. Необходимость.

– Я понимаю. Сударыня, – блекло-голубые глаза врача, в добрых лучиках морщинок, внимательно глянули мне в лицо. – Вам нужна в помощь сестра? Кто-нибудь из наших инокинь может позаботиться о вас. Как вы себя чувствуете?

– Благодарю, я справляюсь. Не нужно никого на меня отвлекать.

Я в самом деле не ощущала больше ни слабости, ни дурноты, ни даже страха.

Я взглянула на Ника. Мы оба были сейчас одинаковы: очень спокойные и сухие, как прошлогодняя листва. Мы не вправе терзать себя, не вправе изводиться тревогой. Важно только одно – быть поближе к Роману.

– Знаешь, Нелли, пойду-ка я всех отпущу, – сказал Ник, когда хирург нас покинул. Кстати, неловко: сестра ведь называла нам имя хирурга. Но у меня тут же вылетело из головы. Я даже не знаю, что это за больница? В центре города, это понятно. Но я не заметила, в какую же сторону мы ехали – пробиваясь за каретой скорой помощи. – Никому легче не будет просидеть до утра. Андрей Андреевич уже отбыл, у него дел по горло. Надо срочно отследить круг знакомств террориста, кое-кого, возможно, придется покуда взять под стражу. Но остальные пусть отдохнут немного. Нас Брюсу вполне довольно.

– А жандармы-то тебе здесь зачем? – спросила я, дождавшись возвращения Ника. – Ты думаешь, возможно еще одно… покушение? Но ведь больница наверняка в оцеплении полиции.

– Полиции довольно для моей безопасности. Да и жандармы у входа есть. И в городе объявлено чрезвычайное положение. Но пока мы ждем, пустят ли нас к Брюсу, надо и мне тоже заняться делом.

– Каким? – не поняла я.

– Я должен допросить мерзавца.

– Ник… – Я взглянула на Государя в оторопи. Сейчас, когда врачи борются за жизнь Романа… Зачем это? Зачем – сейчас?

– Уверяю тебя, Брюс на моем месте поступил бы точно так же. – Ник ответил мне серьезным взглядом. – Я рядом, я с ним. Но время не ждет.

– Итак, ты хочешь, чтобы этого… – Язык мой не хотел выговаривать имя Костера-Кострикова. – Чтобы его допросили при тебе?

– Ты не совсем поняла, – ответил Ник. – Допрос буду вести я. Я лично.