Побѣдители - [121]

Сколько человек упало от одной пули! Одновременно какая-то дикая куча мала копошилась там, где стоял Ник. Человек пять повалили его на пол, рухнув сверху.

Не охрана, просто мужчины, что оказались ближе.

Крик Леры захлебнулся в падении: кто-то сбил и ее. Еще одна живая груда.

Упали, мне казалось, все, кроме Романа. Роман шел, вот только слишком долго и как-то странно – словно ослеп и был ведом излучением врага.

Наша связь оборвалась. Я перестала его слышать.

Костер теперь валялся лицом в пол, кто-то прижимал его шею коленом, а несколько стволов уткнулись в тело.

– Проверить все!! – громогласно крикнул Андрей Андреевич. – Подкрепление!

Еще с дюжину жандармов уже вбегало в зал, за ними мчались и полицейские.

Ник! Господи, Ник! Я не успела оцепенеть от ужаса, я ничего не успела, только расслышать Романа, а Ник уже поднимался, поднимался, мне показалось, не без сопротивления тех, кто его уронил, живой и невредимый, Господи, живой…

Лишь задним числом я за него испугалась, лишь теперь ужас холодом, почему-то с ног, начал подниматься по моему телу, подступая к сердцу…

Но этот ужас оказался перебит ужасом новым, не избытым, а надвигающимся.

Не успел Ник встать, как Роман начал как-то странно оседать. Он не рухнул, он словно бы осторожно опустился на колени, оперся ладонью в пол, пытаясь удержаться, уронил на грудь голову, накренился на бок…

Я вдруг увидела, что крови стало гораздо больше. Теперь покраснела уже вся манишка.

Мы подлетели к Роману одновременно – с разных сторон, Ник и я, сами не понимая, что пытаемся сделать…

– Брюс!!

Одним коленом упершись в пол, по которому уже змеились блестящие струйки, Ник схватил Романа за руку.

Подол и рукав моего платья медленно темнели. Кровь красная, такая красная, почему пятна получались черные?

Кровь Романа…

Я пыталась поймать его взгляд. Но Роман смотрел не на меня.

– Брюс… Ты меня слышишь, Брюс? Потерпи… Брюс, не вздумай! Сейчас… уже сейчас…

– Продержусь… – Голос Романа был так тих, что мы слышали его только потому, что низко над ним наклонялись. Но откуда-то нашлась сила в его руке, которой он крепко сжал руку Ника. – Но… если… ты того… гляди… царь православный… чтобы… на страх врагам.

Пальцы его разжались. Взгляд сделался размытым. Теперь он не видел уже и Ника.

А в следующее мгновение нас обоих расшвыряли врачи.

Глава XL Белая дверь

Это было самое безобразное помещение из всех, где мне доводилось бывать. Покрытый бурым вытертым линолеумом пол, стены, крашенные ядовито-зеленой масляной краской, тоже местами протертой – к этим стенам слишком часто прислонялись. Я сидела на неудобном стуле, сделанном из гнутых металлических трубок, с двумя обшитыми искусственной кожей дощечками – сиденьем и спинкой. Таких стульев, свободных, стояло рядом еще несколько. Мертвенный свет исходил от потолочных ламп, огромных и длинных, напоминающих серые куски сот каких-то очень нехороших пчел. На подоконнике стоял горшок с кактусом. Больше ничего в этом расширившемся конце коридора и не было, кроме белой двери. Вроде бы ничего особенно страшного и не находилось здесь, но мне отчего-то казалось, что это и есть ад.

– Нелли!

Ник встряхнул меня за плечи. Я видела сквозь него, через него. Я видела этот подоконник с невыносимо унылым кактусом. Я начала понимать.

– Тебя здесь нет… Здесь тебя не может быть. Ты здесь просто не родился на свет, потому, что тебе здесь нет места.

Руки его стиснули мои плечи изо всех сил.

– Приди в себя или мне придется тебя ударить. Отослать тебя я не могу. Нам надлежит быть тут.

Его прозрачные пальцы были осязаемы и горячи. Впрочем, они уже не были так прозрачны. Я встряхнула головой, разгоняя морок.

Пол из веселого бука отразил свет теплых люстр. Нежно-кремовые тона, гравюры со сценками ателланы, мягкие кожаные кресла. Белая дверь.

Там, за дверью, операционная.

Старшая сестра, монахиня лет сорока, была сурова и официальна – час назад, полчаса назад, сутки назад?

– Такого скопления народа под дверью я не позволю, Ваше Величество, – жестко отрезала она. – Самое большее – два человека, самых близких. Остальных мы попросим пройти в приемный покой.

– Мы двое, – мгновенно решился Ник, кивнув мне.

Андрей Андреевич, Миша, Лера, кто-то еще – повинуясь указке цербера в апостольнике, все прошли не с нами, а за одной из младших сестер. У коридорной развилки Ник задержался со старшим Великим Князем. До меня долетели было обрывки фразы о необходимости вызвать телеграммою из Австралии Александра Владимировича, краткий обмен репликами, позволивший сделать вывод, что Андрей Андреевич сейчас принял на себя обязанности Романа.

Но я не вслушивалась, я слишком спешила к этой двери, мне казалось, что указывающая нам дорогу сестра ползет, как черепаха.

И вот уже – я не знаю, сколь долго, я ведь никогда не ношу часов – мы сидели около белой двери и ждали. В окнах потихоньку вечерело.

Черные пятна на моем платье – два пятна, на рукаве и на подоле – сделались теперь бурыми и больше не холодили. Никто ничего не посмел мне сказать, нас обоих просто попросили накинуть белые халаты. Кровь была и на Нике – по краю манжеты.

– Прости. Я пришла в себя.