– Ну, хорошо, – согласился я, – только саночки-то у нас общие.
– Наше партнерство расторгнуто, – напомнила она. – Ты сам об этом сказал.
– В таком случае я кладу пятьдесят тысяч долларов себе в карман. Идет?
– Что?
– Пятьдесят штук.
– Ты с ума сошел?
– Я – нет.
– Где, говоришь, ты остановился?
Я назвал ей отель.
После непродолжительного раздумья она проворчала:
– Хорошо, я приеду. Но не дай бог тебе меня обмануть!
– Все будет хорошо.
Сделав эти два чрезвычайно важных звонка, я лег в кровать и долго ворочался с боку на бок.
Сержант Селлерс, должно быть, прибыл специальным рейсом. Он постучался в дверь моего номера еще затемно.
– Ну что, Шустрик? – заявил он, едва я успел открыть дверь. – Что ты можешь сообщить мне о миссис Харвей Честер?
– Хотите ее увидеть?
Он молча кивнул.
– О’кей, – сказал я. – Пойдемте.
Я усадил его в машину, и мы помчались к затрапезному маленькому бунгало, которое снимала миссис Честер.
Высадившись у порога, мы дружно забарабанили в дверь.
На мгновение меня охватила паника, но вот изнутри донеслись приглушенные звуки, и дверь наконец приоткрылась.
– Привет, миссис Честер, – сказал я. – Это – сержант Селлерс из полицейского управления Лос-Анджелеса. Он давно хотел с вами встретиться.
– Встретиться со мной? – спросила женщина, глядя на нас широко открытыми глазами и умело разыгрывая удивление.
– Совершенно верно, – подтвердил я.
– Вы причастны к делу о дорожно-транспортном происшествии, случившемся в Лос-Анджелесе, – изрек Селлерс.
– О! – протянула женщина, переводя взгляд с Селлерса на меня.
– Можно войти? – спросил Селлерс. – Нам нужно поговорить с вами.
– Я… я не одета.
– Для нас и халат сойдет, – настаивал Селлерс. – Это не конкурс красоты. Мы расследуем уголовное преступление.
Не дожидаясь ответа, сержант проследовал в дом. Я прошмыгнул следом.
В маленьком жилище ничего не изменилось: все та же бесцветная гостиная, только на этот раз складная кровать была откинута. За ней виднелась небольшая кухонька.
Не особенно церемонясь, Селлерс опустился в самое удобное с виду кресло, а я пристроился на краешке кровати.
Миссис Честер стояла, поочередно рассматривая нас.
– Итак, – начал Селлерс, – я вас слушаю.
– Я только на минутку отлучусь в ванную, – сказала она.
– Хорошо, но, пожалуйста, побыстрее.
Миссис Честер ушла в ванную комнату и закрыла за собой дверь.
Селлерс кивнул мне:
– Черт меня побери! Я решил было, что ты водишь меня за нос.
– Все по-честному, – ответил я.
– То-то, – продолжал сержант. – Пока ты не обелишь себя, на мое снисхождение можешь не рассчитывать. Ты слишком часто играл не по правилам.
– Меня подставили, – сказал я. – Сперва я хотел сам во всем разобраться, а потом уже вам рассказать. Вы меня знаете – я не люблю петь с чужого голоса. Если я что-то утверждаю, значит, это так и есть.
Селлерс вынул из кармана сигару, сунул ее в рот и заметил:
– Я пока промолчу, Лэм.
Мы сидели и ждали, причем Селлерс внимательно меня разглядывал.
– Знаешь, Шустрик, я не знаю, в какую игру ты играешь, но если все по-честному, можешь на меня рассчитывать.
– Спасибо, – сказал я.
– Я был уверен, что ты снова водишь меня за нос, когда ты вчера позвонил, но одного взгляда на эту женщину достаточно, чтобы понять, что она попалась. Что бы ты там ни сделал – это не сговор, даже если она так думает. Меня беспокоит другое. Эти чертовы полицейские в Денвере утверждают, что машина мисс Элдон в тот день находилась в их городе. Они идиоты! Нам с тобой точно известно, что именно эта машина сбила миссис Честер.
– Известно ли? – переспросил я.
Селлерс нахмурился и процедил:
– Не начинай все сначала, Шустрик, а то я могу опять рассердиться.
Я промолчал.
Какое-то время он задумчиво жевал свою сигару, потом не выдержал:
– В этом деле много странного…
Я промолчал снова.
– Эй! – сказал Селлерс. – Эта чертова баба что-то слишком долго возится в ванной. – Он вскочил с кресла и принялся колотить в дверь со словами: – Эй вы, а ну-ка, выходите живо!
Ответа не последовало.
Селлерса внезапно озарило:
– Проклятье, но она не могла улизнуть через окно в одном халате!
Из-за двери послышался шум спускаемой в унитаз воды.
Селлерс вернулся на место, потом снова подошел к двери.
– Выходите! – сказал он ей.
– Я не могу.
– Немедленно выходите, – приказал он. – Вы находитесь там слишком долго.
– Я еще не готова.
Селлерс забарабанил в дверь кулаком.
– Открывайте!
– Да говорят вам, не могу.
– Послушайте, что за дурацкие шутки! – заревел сержант, заливаясь краской. – Открывайте, черт побери! Выходите!
– Одну минуточку, – пропел голос за дверью. – Уже выхожу. Не надо меня торопить.
Селлерс вернулся и, плюхнувшись в кресло, выразительно посмотрел на меня.
– Она сидит там уже десять минут, – заметил я.
– М-м… да, – ответил Селлерс.
Я только пожал плечами.
Прошло еще две минуты.
– Что делает полицейский, – нарушил молчание я, – когда его водят за нос, запираясь в ванной?
– Я ей сейчас покажу, что делает полицейский, – рассвирепел Селлерс.
Он поднялся и, приблизившись к двери в ванную, раздельно произнес:
– Открывайте!
– Еще минуточку.
– Открывайте, – повторил он.
– Я к этому не готова.
– Или вы открываете дверь, или я ее вышибу.
