По таёжной реке Бикин - [4]

Почти везде здесь многочисленна дальневосточная травяная лягушка, чьи крики весной мешают записывать голоса птиц. «Колокольный звон» амурских жерлянок слышится почти всю первую половину лета. А древесные лягушки-квакши в период икрометания так дружно и громко квакают, что, находясь поблизости от них, трудно даже разговаривать. Водятся в этих местах и жабы, причем некоторые из них достигают весьма внушительных размеров.

И конечно, находясь в пойменных лесах Бикина, человек непременно обращает внимание на насекомых. Не буду говорить о комарах, слепнях, мошках и мокрецах, которые не дают покоя в теплое время года ни днем ни ночью. Назову лучше тех, чье существование украшает жизнь человека в тайге. Это прежде всего бабочки. Самая эффектная из них, бесспорно, парусник Маака. Огромные (они заметно крупнее махаонов), сверкающие синевой, эти бабочки постоянно летают на бреющем полете вдоль берега, сидят группами на сыром песке, проносятся над тропами и дорогами.

Из бабочек, Зв окраске своей тонко сочетающих красоту и скромность, можно назвать обычных здесь ленточниц и пеструшек, крупную радужницу Шренка. Не менее привлекательны и ночные бабочки. Особенно впечатляет своими размерами волнистая бромея. Удивительно красива крупная «хвостатая» артемида. Это ночная бабочка сказочно нежного салатного цвета. Если вы случайно обнаружили ее днем, то отвести от нее глаза просто невозможно. На свет костра (ночью) подлетает множество бражников (каждый из них красив), шелкопрядов, пядениц, совок.

Я встречал бабочек, крылья которых отливали червонным золотом, и бабочек невзрачных, как серые лишайники, белых в черную крапинку, словно ситцевая бабушкина косынка. А окраска бабочек-переливниц вообще не поддается описанию…

Вот здесь, в этом сказочном царстве животного и растительного мира, посчастливилось мне работать. Здесь произошли все те события, о которых рассказывается в книге.

Первые три года я путешествовал по Дальнему Востоку один, вернее, со своей собакой. В последующие сезоны нас здесь оказалась уже целая группа. Сюда, в Приморье, на разные сроки ко мне приезжали большой любитель фотографирования птиц в природе мой друг К. Н. Бобров, студенты-практиканты с кафедры зоологии позвоночных Ленинградского университета А. Бардин, И. Ильинский и А. Никаноров. Вместе работа пошла быстрее.

Но ни я, ни мои помощники не смогли бы выполнить и десятой доли намеченных работ, если бы на Бикине мы не встретили полного взаимопонимания со стороны местных жителей — охотников-удэгейцев, не воспользовались бы их бескорыстной помощью. А помогали нам все! У нас появились настоящие друзья, постоянные услуги которых были ощутимы более всего: это лучшие охотники-промысловики Бикина Николай-Покула Канчуга, братья Николай и Александр Сигде и другие удэгейцы. Всегда был внимателен к нашим нуждам и директор Бикинского охотпромхоза П. И. Мунов. Искренне переживал все наши успехи и неудачи Б. К. Шибнев.

Я бесконечно благодарен всем этим людям Бикина.

БИКИН-ДОРОГА 1970

…Душа моя, мой звереныш,

меж городских кулис.

Щенком с обрывком веревки

Ты носишься и скулишь!

А. Вознесенский

«Друг моего друга — мой друг»

Маленький, двенадцатиместный самолетик, стартовавший в Дальнереченске, круто развернувшись над сопкой, пошел на снижение. Моя собака, русско-европейская лайка Чук, до этого времени дремавшая на тряском полу, подняла уши, насторожилась. Толчок, еще толчок — и мы уже не летим, а катимся по пыльной луговине «аэродрома»… Мне необходимо попасть на противоположный берег Бикина, в удэгейский поселок Красный Яр. Это оказалось несложным. Вместе со мной прилетели люди, которых в отличие от меня ждали и встречали. Все мы уселись в одну, поразительно длинную и узкую, словно индейская пирога, лодку. Рывок шнура — и мотор взвыл. А через несколько минут я уже увидел крутой берег Красного Яра. Было это ясным весенним днем 23 апреля.

Красный Яр, если плыть от устья вверх по Бикину, — последний сравнительно большой поселок. Он основан совсем недавно. На Улицах между домами то там, то здесь еще красуются огромные пни. Некоторые из них уже выкорчеваны и лежат беспорядочными штабелями.

В Красном Яру в основном живут охотники-удэгейцы. Они съехались сюда со всего Бикина и образовали свое удэгейское поселение. Здесь есть почта, школа, больница, большой клуб, промтоварный и продовольственный магазины. Здесь же помещается и правление охотпромхоза, земли которого раскинулись вокруг. Взрослых людей на улицах немного. Зато детворы, смуглой, шустрой, на редкость симпатичной, целые выводки. Ребятишки с интересом рассматривают меня (я с бородой, веду собаку на поводке и несу огромный рюкзак), не выказывая при этом ни капли страха. Это подкупает. Навстречу, разговаривая по-русски, идут две девушки-удэгейки. Сразу же отмечаю про себя, что мода на короткие платья, которая в тот год захватила городских девушек, здесь также признана.

Мне нужно отыскать дом удэгейца Николая-Покулы Канчуги. У меня к нему письмо от местного краеведа Бориса Константиновича Шибнева с дружеской просьбой оказать мне содействие в работе. Знаю, что Николай — один из лучших охотников Яра. Проходя мимо правления охотпромхоза, бросаю взгляд на доску Почета. С нее глядит дюжина мужских лиц. Очень спокойные и уверенные в себе люди. На второй с краю фотокарточке, как явствует из подписи, изображен Николай Канчуга.