По совместительству экзорцист - [21]

Провожающие кассира в последний путь граждане выстроились в очередь к гробу. Они целовали Митрофана Сергеевича в ледяной каменный лоб или в синие зажелезневшие руки и отходили в сторону; некоторые потом украдкой сплевывали, некоторые мужественно слюну проглатывали.

Когда эту неаппетитную процедуру проделал «преподобный», на лице покойного вдруг проступил румянец, веки напряглись и… раскрылись! Обмороки, крики ужаса! Митрофан Сергеевич сел в гробу и протянул к павиану руки:

— Патрик Джонович, вы меня воскресили! Выходит, вы действительно брат Иисуса!

«Преподобный» завопил, словно на него вывернули шайку кипятка. Схватил крышку гроба и набросил на кассира сверху. Налег, пытаясь вернуть того в исходное состояние.

— Да не воскрес ты, брось ваньку валять, это самовнушение, — бормотал он.

Но кассир, даром покойник, бугаина здоровый — уперся согнутыми коленями и хоть ты тресни. «Преподобный» швырнул крышку в хихикающего оратора, — можно подумать, будто у них каждый день кто–то воскресал. И пулей понесся из зала к своему авто.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ Как павиан бурю на озере уклотил и как по водам, ако по паркету, ходил. Чем все дело закончилось

«Мерс» «преподобного» легко оторвался от преследовавшей «восьмерки» Прищепкина; в «шахматном порядке» стал обгонять все попадавшиеся на его пути машины. Замелькали дорожные указатели: «Нарочь 100 км»; «Нарочь 50 км»; «Нарочь 15 км»; «о. Нарочь». Дойче аппаратен!

На озере разгулялся шторм, — почти как настоящий, но ближе все же к мультяшному: это вам не Бискайский залив. Борода «преподобного» развевалась, словно хвост японского бумажного змея кирасуки. Перекошенная морда павиана постепенно умиротворялась: ветер, волны…

«Я оставлю вам все: дом, деньги, пожертвования. Разве этого мало, чтобы искупить вину?.. Хватит, ведь одних гаражей шесть штук! А я в который–то раз все начну с начала, с нуля. Сниму маленькую квартирку, оклею черными обоями, для антуража выкопаю на кладбище черепок и поймаю ворону: можно будет давать объявления… Кстати, а какое там чудо следующее?»

«Преподобный» вынимает из бардачка Библию, листает и вдруг мордель его опять перекореживается, словно от зубной боли:

— Ешкин свет — «Укрощение бури на озере»! Вон отсюда! В пустыню, где вода на вес золота!

Однако машина завелась не сразу, верно с карбюратором что–то. «Преподобный» открыл капот и проковырялся минут двадцать. За это время буря как бы выхолостилась, лишилась внутренней динамики, — ну не Бискайский же залив на самом–то деле! В прореху среди низких туч выглянуло солнце.

— Да не укрощал я тебя! Поганая ты лужа! — завопил лжесын божий и вырвал клок бороды.

Вновь рванул машину.

— Ну, уж следующего чуда я не допущу, дудки! — пробормотал он злорадно и, крутанув руль, направил «мерс» в дерево.

Однако на обочине колеса попадали на коровьи лепешки, машину занесло и в ствол сосны вмазалась она по касательной, что спасло «преподобному» жизнь. Сухой характерный треск жести, звон стекла. Правая сторона авто «сгармошилась», левая вытянулась в дугу — немецкая машина превратилась в китайский веер.

Прищепкину пришлось просидеть на телефоне почти сутки, прежде чем удалось обнаружить пропавшего Патрика О'Грегори в больнице курортного поселка, куда тот поступил после аварии с сотрясением мозга. Буквально за десять минут собрался и выехал в заповедный край.

Когда картина случившегося прояснилась, то детектив чуть не подавился орехом: на сей то раз чудо было настоящим! (Что, кстати, вполне естественно. «Преподобный» попал на спровоцированный поток, сказали бы йоги). Так как Георгий Иванович считал себя правоверным атеистом, то это его весьма впечатлило, и искать правдоподобное объяснение уже понадобилось ему самому.

Детектив познакомился со здешними «знатоками природы», кои торговали из–под полы копчеными угрями. Браконьеры частично его успокоили, сказав, что в сентябре подобные «бури» на Нарочи не редкость.

И все–таки чудом оставалось то, что «преподобный» оказался в нужный момент на нужном месте. «Значит там, наверху, действительно кто–то есть!» — вынужден был признать Прищепкин.

Для успокоения нервов ему пришлось… обежать озеро. Утром детектив выскочил из гостиницы и свернул на асфальтовую тропинку вдоль озера влево, вечером вернулся уже с правой стороны. Кругосветка! (Что земля круглая, Георгий узнал еще в полицейской академии, преподаватели там были на уровне.)

А вообще–то его коллеги, как и все нормальные мужики, при малейшем стрессе запивали; иногда даже до белой горячки, как, например, Мишка Драндулетов. Оно и понятно: чтобы вливать в себя беленькую, никаких волевых усилий не требуется, плюс окружающие относятся к тебе с пониманием. А поди–ка побегай. Даже если сбросить со счетов дикий перегруз, то занятие бегом на марафонские дистанции имеет еще и такие минусы: все соседи превращаются во врагов — это раз, начальство начинает относиться с недоверием — это два, Мухтар выходит из подчинения — это три, но самое главное — почему–то перестают предлагать взятки. А как без мохнатеньких, кто скажет? Но Прищепкин был «подшит», еще жена, лет десять тому назад, вынудила.