По следам солнечного камня - [99]
— А деревья здесь растут? — спросил он как-то у Сези.
— Растут, как не расти, — ответил тот, — ты же видел их около пещер…
Действительно, около пещер была небольшая роща. Но деревьев в ней было слишком мало для того, чтобы человек мог отдохнуть. Айстис стал осматривать окрестности — может быть, где-то есть леса? Однажды, направившись в южную часть поселка, Айстис увидел за скалами небольшой лесок из тенистых деревьев с серебристыми стволами и сочными зелеными листьями. Было жарко, люди отдыхали дома, и в лесочке, похоже, никого не было. Айстис свободно разгуливал один, радуясь, как шевелятся листья от дуновения ветра, удивляясь, как много попадало на землю плодов, напоминающих лесную ежевику. Несколько таких плодов он поднял с земли и положил в карман. Будет, что вспомнить…
Походив по лесочку, юноша повернул к дому. Не успел он пройти и нескольких шагов, как к нему подбежали невесть откуда взявшиеся вооруженные люди, сбили с ног и крепко связали за спиной руки. Его обыскали и, обнаружив в кармане плоды, разразились криками, стали избивать, потащили в пещеру, высеченную в откосе горы.
Айстиса втолкнули в пещеру с такой силой, что он упал и сильно ушибся. Придя в себя, он увидел, что это не такая пещера, какие были в Пещерном Храме: в ней было темно и грязно, стены покрыты плесенью. Над Айстисом склонился какой-то человек. Он что-то говорил ему, повторяя слова по нескольку раз. Айстис отрицательно покачал головой и сказал по-латыни, что не понимает его слов. Незнакомец сразу оживился и спросил тоже по-латыни:
— Вы говорите на яванском языке?
— Немного.
— Прекрасно! Я тоже немного говорю на нем… Как вы попали в ханьскую тюрьму? За что? Ведь вы не здешний?
— Я прибыл с юга. За что меня бросили в пещеру, не знаю. Я гулял в рощице, когда на меня набросились эти негодяи!
— В рощице? Какой рощице? Не в шелковичной ли? — забеспокоился человек, лицо которого Айстис в полутьме не мог разглядеть. Он только догадывался, что человек этот не старый, сильный, высокий.
— Там, у озера… — теперь уже Айстис сам встревожился, еще не понимая, почему за прогулку по рощице он попал в тюрьму.
— Все ясно! Вы, вероятно, брали семена?
— А что? Нельзя?
Человек помолчал, затем сочувственно произнес:
— Боюсь, что вы оказались в очень тяжелом положении. Уже на протяжении многих веков по всей Великой ханьской империи, на краю которой мы сейчас находимся, выращивают шелковичные деревья. Их листьями выкармливают редких бабочек, у которых белые крылышки и серебристое тельце. По виду они самые обыкновенные, а польза от них огромная! Гусеницы этих бабочек весьма прожорливы. Их нужно двенадцать раз в день кормить нарезанными листьями. Съедают гусеницы столько же, сколько сами весят, поэтому быстро растут. Подросшие гусеницы выделяют слюну, которая застывает на воздухе и превращается в шелковую нить! Одна гусеница выделяет столько нити, что ее длина в вытянутом виде составляет свыше шести тысяч пядей! Гусеницы наматывают эту нить на себя. Чтобы размотать ее, гусеницу держат в парах. Она погибает, и тогда нить разматывают. Из этих нитей ханьские ткачи изготавливают удивительные ткани — шелка, которые невероятно дороги. Не каждый король в состоянии купить шелк! Хани никому не разрешают собирать семена шелковицы и гусениц шелкопряда, чтобы никто не вздумал выращивать эти деревья и выкармливать шелкопряда. Всех, на кого падает подозрение в намерении украсть тайну, хани наказывают… Вот в чем ваша беда!
— Как же мне теперь быть? — испугавшись, спросил Айстис, сожалея, что поднял с земли три семечка. — Ведь я не знал!
— Сторожам все равно! Им приказано наказывать каждого! — Незнакомец не сказал самого страшного: каждого схваченного не просто наказывают, а казнят! — Но мы что-нибудь…
За дверью послышались шаги, и незнакомец умолк. Когда стражники отошли, он снова заговорил:
— Что-нибудь придумаем…
— Кто вы такой? Как вы попали в эту пещеру? — спросил Айстис, лихорадочно размышляя, как ему связаться с Сези и другими индийскими купцами, которые могли бы засвидетельствовать, что у него не было на уме ничего дурного.
— Я — Уван. Уже третий год я живу в поселке Тысячи Пещер. Меня сюда направило племя. Раз в год сюда прибывают наши купцы, которым я помогаю торговать с ханями…
Они разговорились. Уван рассказал, что его земляки живут на берегу большой реки Волги, что он соскучился по родным краям, где его ждут родители, друзья. Ему не хотелось отправляться в такую даль, но вотчинник племени выбрал именно его. Через два года сюда прибудет другой человек из его родных мест. После того как тот выучит местный язык, Уван сможет вернуться домой. В тюрьму он угодил случайно: его заподозрили в том, будто он хотел продать товары своих земляков по более высокой цене. Вряд ли его долго продержат здесь…
Айстис рассказал Увану о себе. О том, что ему обязательно нужно вырваться из тюрьмы, иначе он отстанет от каравана, направляющегося в Газу! Он попросил Увана, чтобы тот, выйдя на свободу, связался с индийскими купцами, и прежде всего с Сези.
Уван обещал ему помочь.
На следующий день двери открылись, и стражники вызвали Увана. Они угодливо поклонились ему, видимо принося извинения за то, что произошло недоразумение. Уван с презрением окинул взором этих лицемеров: вчера они толкали и избивали его, а сегодня отвешивают ему поклоны…
В 1815 году Венский конгресс на ближайшее столетие решил судьбу земель бывшей Речи Посполитой. Значительная их часть вошла в состав России – сначала как Царство Польское, наделенное конституцией и самоуправлением, затем – как Привислинский край, лишенный всякой автономии. Дважды эти земли сотрясали большие восстания, а потом и революция 1905 года. Из полигона для испытания либеральных реформ они превратились в источник постоянной обеспокоенности Петербурга, объект подчинения и русификации. Автор показывает, как российская бюрократия и жители Царства Польского одновременно конфликтовали и находили зоны мирного взаимодействия, что особенно ярко проявилось в модернизации городской среды; как столкновение с «польским вопросом» изменило отношение имперского ядра к остальным периферийным районам и как образ «мятежных поляков» сказался на формировании национальной идентичности русских; как польские губернии даже после попытки их русификации так и остались для Петербурга «чужим краем», не подлежащим полному культурному преобразованию.
История жизни необыкновенной и неустрашимой девушки, которая совершила высокий подвиг самоотвержения, и пешком пришла из Сибири в Петербург просить у Государя помилования своему отцу.
В Истерли Холле подрастает новое поколение. Брайди Брамптон во многом похожа на свою мать. Она решительная, справедливая и преданная. Детство заканчивается, когда над Европой сгущаются грозовые тучи – возникает угроза новой войны. Девушка разрывается между долгом перед семьей и жгучим желанием оказаться на линии фронта, чтобы притормозить ход истории. Но судьба преподносит злой сюрприз: один из самых близких людей Брайди становится по другую сторону баррикад.
История борьбы, мечты, любви и семьи одной женщины на фоне жесткой классовой вражды и трагедии двух Мировых войн… Казалось, что размеренная жизнь обитателей Истерли Холла будет идти своим чередом на протяжении долгих лет. Внутренние механизмы дома работали как часы, пока не вмешалась война. Кухарка Эви Форбс проводит дни в ожидании писем с Западного фронта, где сражаются ее жених и ее брат. Усадьбу превратили в военный госпиталь, и несмотря на скудость средств и перебои с поставкой продуктов, девушка исполнена решимости предоставить уход и пропитание всем нуждающимся.
Чингиз Гусейнов — известный азербайджанский прозаик, пишет на азербайджанском и русском языках. Его перу принадлежит десять книг художественной прозы («Ветер над городом», «Тяжелый подъем», «Угловой дом», «Восточные сюжеты» и др.), посвященных нашим дням. Широкую популярность приобрел роман Гусейнова «Магомед, Мамед, Мамиш», изданный на многих языках у нас в стране и за рубежом. Гусейнов известен и как критик, литературовед, исследующий советскую многонациональную литературу. «Неизбежность» — первое историческое произведение Ч.Гусейнова, повествующее о деятельности выдающегося азербайджанского мыслителя, революционного демократа, писателя Мирзы Фатали Ахундова. Книга написана в форме широко развернутого внутреннего монолога героя.
История не терпит сослагательного наклонения, но удивительные и чуть ли не мистические совпадения в ней все же случаются. 17 августа 1914 года русская армия генерала Ренненкампфа перешла границу Восточной Пруссии, и в этом же месте, ровно через тридцать лет, 17 августа 1944 года Красная армия впервые вышла к границам Германии. Русские офицеры в 1914 году взошли на свою Голгофу, но тогда не случилось Воскресения — спасения Родины. И теперь они вновь возвращаются на Голгофу в прямом и метафизическом смысле.