По неизведанным землям Эфиопии - [59]

Пришлось возвращаться в Бельфодио. Оставив в городе груз и больных, Булатович 17 августа выступил в Фазогли, где стоял эфиопский гарнизон в десять чело век под командованием агафари Уарета. 18 августа отряд перешел границу Фазогли, и, к своему удивлению, Булатович встретил Уарета и его солдат, возвращавшихся в Бени-Шенгул.

Что же опять произошло в Фазогли?

Бывший правитель Фазогли Аба-Деру бежал в Фамаку, когда дадьязмач Демесье занял Фазогли. Брат Аба-Деру шейх Мухаммед Хасан изъявил эфиопам свою покорность и находился у дадьязмача Демесье в заложниках. Мухаммед Хасан написал Аба-Деру несколько писем, в которых убеждал его покориться Менелику. «По твоей вине, — писал он в последнем письме, — я нахожусь до сих пор в неволе, если ты благороден, приди покорись Менелику, если же у тебя от страха сделался понос, оставайся там и я приведу к тебе абиссинцев».

Прочитав это письмо, Аба-Деру пришел в неистовство. Он кричал, что к Менелику не пойдет, а умрет на своей земле. Страх перед эфиопами сделал из него ярого приверженца англичан.

Очень скоро после этого в Фазогли по распоряжению негуса Менелика прибыл со своим отрядом агафари Уарет. Нетрудно себе представить, какое впечатление произвело это на Аба-Деру, вернувшегося из Фамаки. Он вышел навстречу Уарету со всем своим войском и грозно спросил:

— Зачем ты пришел?

Уарет протянул ему письмо начальника тарнизона в Бени-Шенгуле. Аба-Деру прочел его и снова обратился к Уарету:

— А где письмо к начальнику англо-египетского гарнизона?

— Письмо у меня, — ответил Уарет, — но я не могу отдать его тебе. Оно адресовано начальнику Фамаки.

Гнев Аба-Деру был неописуем. Он кричал, что сейчас же, тут же повесит Уарета, и даже приказал принести веревки.

Уарет тем не менее сохранял полное спокойствие, и это умерило гнев бывшего хозяина Фазогли.

На следующий день прибыл в Фазогли начальник Фамаки — египтянин Альмас-эфенди. Он был очень вежлив, посадил агафари рядом с собой на диван, чем довел до бешенства Аба-Деру, и попробовал выяснить намерения эфиопов. Уарет ответил, что ему приказано установить флаг, который после ухода дадьязмача Демесье свалился, и остаться в Фазогли, дабы этот флаг охранять. Египтянин обещал сообщить об этом своему правительству и попросил Уарета подождать несколько дней.

Эфиопам отвели дом и приставили к ним людей, которые сопровождали солдат, когда те выходили из дома за водой или травой. Так агафари Уарет и его отряд оказались в плену. Три дня им присылали продовольствие, а потом прекратили.

Наконец, принесли письме, написанное по-арабски и переведенное на амхарский язык: «Ты пришел, чтобы поставить флаг. Поставь и не оставайся, не ночуй, а уходи к твоему господину. Если ты возразишь, что это наши подданные, и будешь сопротивляться, то с тобою поссорятся. Аба-Деру вас не любит».

Что оставалось делать? О каком-либо сопротивлении отряда из десяти человек не могло быть и речи. Эфиопы установили флаг и ушли из Фазогли.

С болью и обидой рассказывал агафари Уарет Булатовичу эту историю. Разве можно было посылать в Фазогли, столь важный стратегический пункт, такой малочисленный отряд! Вот когда дадьязмач Демесье двинулся на Фазогли с сорокатысячным корпусом, англичане бежали, не дожидаясь появления эфиопов!

Булатович отмечает в своих донесениях Власову, что эфиопские гарнизоны в Дуле и Бени-Шенгуле недопустимо малы. Сообщение же с главным начальником края, резиденция которого расположена в Дессете, затруднено, и самый быстрый курьер не доскачет туда скорее чем за девятыдесять дней.

Но даже столь малочисленные гарнизоны вот уже который месяц голодают. Булатович много размышляет над этим почему так происходит? Ведь империя богата и хлебом, и золотом, а привезти зерно в Бени-Шенгул, оказывается, невозможно. До сих пор армия не доставляла никаких хлопот императору войска существовали на средства завоеванного края. Но так было, пока эфиопы покоряли галласов и негроидные племена. С арабами же эта система содержания армии не оправдывала себя. Арабы не расставались так легко со своей свободой, как негры и галласы, они вели отчаянную борьбу или бежали в Судан. В арабских землях отряд не мог прокормиться. Продовольствие сюда нужно везти из внутренних областей Эфиопии. А эфиопы не умеют организовать подвоз продуктов.

Идти в Фазогли теперь не имело смысла. Булатович решил произвести съемку местности и поднялся на гору Акаро, находящуюся в пятнадцати километрах от Фазогли. Уарет сообщил, что в Фазогли знают о присутствии русского офицера в Бени-Шенгуле. О численности отряда ходили преувеличенные слухи, и это очень беспокоило местное население.

С горы Акаро открывался великолепный вид на бесконечную принильскую низменность. Две скалы с двух берегов нависли над Голубым Нилом. На одной из них стояла Фамака, на другой — Фазогли. На север и запад вдоль реки тянулись редкие холмы. В подзорную трубу Булатович увидел Росайрес, тоже занятый англичанами.

Окончив наблюдение, Булатович спустился с горы, и его отряд быстро направился к границам Бени-Шенгула. Продовольствие в отряде уже кончилось. Туземцы тоже голодали, так как посевы сорго еще не созрели.