Поздно вечером Булатович подробно записал рассказ дадьязмача Демесье, нанес на карту крайний англо-египетский аванпост в Фамаке и подготовил донесение для Власова.
Дадьязмач Демесье оказывал Булатовичу всяческое содействие. Он выделил ему тридцать шесть носильщиков и одного офицера, который должен был сопровождать Булатовича до границ Бени-Шенгула.
С письмами ко всем — начальникам гарнизонов в Бени-Шенгуле Булатович направился из Дессеты дальше. 23 июля он благополучно прибыл в город Гадаме, центр Уоллеги, управляемой дадьязмачем Джоти. На всем пути до Уоллеги русского офицера принимали очень радушно. На каждом биваке местное население приносило дары баранов, кур, яйца, мед, хлеб. Галласы же Уоллеги встречали Булатовича с меньшим энтузиазмом. Вернее, лично к русскому офицеру они относились вполне дружелюбно, но слуг-эфиопов, мягко говоря, недолюбливали, и Булатовичу пришлось пережить несколько тревожных дней. Галласы не упускали случая поссориться с эфиопами. Однажды один из кухонных мальчиков Булатовича не поладил с туземной девочкой. Та подняла крик. Галласы, вооруженные копьями, накинулись на мальчика. Слуги Булатовича при виде копий выхватили шашки. Кровопролитие казалось неминуемо. К счастью, сам Булатович вовремя подоспел на место ссоры и разогнал драчунов.
Подобные стычки происходили каждый день, и от Булатовича и его слуг требовалось немало хладнокровия, чтобы предотвратить кровопролитие.
Сразу же от города Дессеты Александр Ксаверьевич начал вести маршрутную съемку местности и астрономические наблюдения, хотя туманы и частые дожди очень мешали этому. Он нанес на карту течения рек Дабаны, Бирбира и Дабуса, водораздельные хребты, границы областей страны Бени-Шенгул. Все эти области населены редко, скота почти нет, посевы незначительны. Жители разорены военными походами эфиопов, и в случае войны с Англией эфиопское войско вряд ли сможет кормиться с этих областей.
Еще более тревожным показался Булатовичу тот факт, что в обширных владениях дадьязмача Джоти, которые тянутся от реки Бирбир до арабских земель и от реки Баро до Голубого Нила, нет ни одного эфиопского солдата или чиновника. Джоти, таллас, добровольно признавший власть эфиопов, назначил правителями областей своих родственников. Разве может император Менелик быть спокоен за свои западные границы? Ведь галласы, покоренные эфиопами, только и ждут прихода англичан.
В одном из донесений, отправленных в Аддис-Абебу Власову, Булатович сообщал, что у него нет никаких сомнений, что главный путь возможного проникновения англичан в Эфиопию — это судоходная река Баро, которая на протяжении более двухсот километров течет по землям дадьязмача Джоти. Вся низменная долина реки заселена негроидными племенами. Это отличный военный резерв. Если его не используют эфиопы, то англичане, конечно, приберут к рукам. По мнению Булатовича, эфиопское войско должно занять долину реки Баро. И тут же Булатович излагает свой — достаточно фантастичный, но продиктованный дружескими чувствами к Эфиопии — проект: «Я номинально перехожу на службу к императору Эфиопии… и получаю в управление на десять лет все негрские земли в долине реки Баро до Насыра и в долине реки Дабуса до реки Абая (Голубого Нила)… Император Эфиопии отдает в мою пользу таможню на реке Баро и добычу слоновой кости. Я обязуюсь собрать и обучить пятыпятнадцать тысяч солдат-негров. Устроить вверенные области. Провести дороги. Устроить таможню. Занимать важнейшие пункты на реке Баро. Подготовиться к тому, чтобы в случае надобности быстро двинуться в англо-египетские владения и занять переправу на реке Баро — Насир. По окончании десятилетнего срока я по желанию Менелика передаю ему устроенные мною области, войско и имущество.
Да не покажется вашему превосходительству мой план диким… Прошу… не считать мои мысли за безумные мечты. Уверяю вас, что они исполнимы. Лично я готов пожертвовать всем имуществом, здоровьем и жизнью, чтобы осуществить их, так как думаю, что могу принести большую пользу. Одно, чем бы я не решился пожертвовать, — это правом числиться в рядах нашей армии».
В архивах не сохранилось никаких бумаг, которые свидетельствовали бы о том, что Власов передал этот план в Петербург на рассмотрение российского правительства. Видимо, Власов счел план Булатовича «диким», а его мысли — «безумными мечтами». Россия, при всем сочувствии к Эфиопии, при всяческой поддержке Менелика перед лицом европейских поработителей, не хотела да и не могла связывать себе руки в Африке.
В Гадаме Булатович остановился в доме дадьязмача Джоти. Этот дом был построен по типу амхарских, а вокруг усадьбы дадьязмача лепились круглые хижины солдат.
Джоти, признав власть эфиопского негуса, принял христианство. Но от старой веры не отказался, и его придворные сказали Булатовичу по секрету, что Джоти тайно приносит жертвы у подножия горы Сонка. Принятие христианства не мешает Джоти содержать в гареме, тщательно охраняемом евнухами, восемь жен.
Проехав Уоллегу, Булатович делает совершенно определенный вывод в случае войны при некотором такте и умении англо-египетского главнокомандующего галласы окажутся на его стороне и будут злейшими и опаснейшими врагами эфиопов.
