По ком звонит звонок - [9]
Фенвик. Я твою жену на улице не узнаю, если встречу.
Сосед. Полковник Задери-нос. Генеральскую жену сразу бы узнал.
Фенвик. Поясняю: не узнал бы потому, что никогда ее не видел. Не сомневаюсь, что она хорошая женщина.
Сосед. Хорошая женщина, правильно. Хотя после лишая от нее один скелет остался. А твою жену она и знать не захочет.
Фенвик. У меня нет жены. Сержант, это абсурд. Нам преступление надо расследовать.
Сосед. Правильно. Стену мне сломал.
Фенвик. Украл у детей деньги. Фальшивые документы…
Сосед. У самого тебя фальшивые, как иудин поцелуй. Полковником представляется!
Фенвик (впервые уязвлен). Не знаю, что ты делал на войне, мой друг. А я сражался с Роммелем в Западной пустыне.
Сосед. Я зажигалки тушил на крышах, пока ты отсиживался в армии. С Роммелем он сражался! На жопе сидя.
X. Можно мне вставить слово?
>Звонит телефон. Мастерман берет трубку.
Мастерман. Алло. Нет, мадам, это не Общество защиты животных. Нет, ни черта не могу сделать для вашей болонки. Наверно, она сама напросилась.
>Общее волнение.
Сержант. Прошу вас, джентльмены. Давайте разбираться с делами по очереди, в порядке важности.
Мастерман. Сержант, вы не имеете права задерживать меня здесь.
Сержант. Долг каждого человека — помогать полиции в расследовании. И вообще, почему вам так не терпится уйти?
X. Вы намерены или не намерены снять с меня показания? Сержант, говорю вам, я все признаю. После этого бедлама я больше всего хочу относительного покоя в тюремной камере.
Мастерман. Я вам не нужен. Я хочу уйти и поискать мисс Хардвич. Я хочу сказать ей, что случилось с ее стеной. Она должна это знать.
Сержант. Всему свое время. Всему свое время. Я хочу взять у вас показания, когда арестованный даст свои. Мистер… боюсь, я не знаю вашего имени, сэр.
Сосед. Никто не знает его имени. Он просто жених мисс Хардвич. Жених, вас спрашивают!
X. Я во всем признаюсь! Я обманом выманивал деньги. Я подделал удостоверение. Я…
Сержант. Как пишется «удостоверение»? С нашей последней встречи ты заговорил витиевато, Чипс.
X. Я посещал вечернюю школу. Напишите «бумаги», если так проще.
Сержант. Сколько лет теперь тебе, Чипс? Нам надо все записать по порядку. Амброз Мастерман, известный под кличкой Чипс. Возраст?..
X. Сорок один с половиной.
Сержант. Что значит «с половиной»?
X. Сорок один год плюс сто восемнадцать два с половиной дня. Мать моя не отличалась точностью.
Сержант. Последнее место работы?
X. Не помню.
Сержант (пишет). Значит, безработный.
X. Нет. Нетрудоспособный. Это большая разница.
Фенвик. В комнате ужасно пахнет кухней.
Сосед. Это твоя заслуга. Ты стену проломил к чертям или кто? Моя старуха готовит жаркое. (Принюхивается к дыре.) Черт, пригорит ведь! МОНА! (Заглядывает в дыру.) Следи за жарким. Сгорит. Хватит торчать там, слушать, чего тебя не касается. (Повернувшись.) Толстые, тощие — верить им нельзя. Эти кошки от любопытства не дохнут.
Сержант (Мастерману). Сэр, вы сказали, что узнаете туфли этого человека?
Мастерман. Говорю, мне мыло в глазах мешало. Не могу сказать уверенно. Не утверждаю.
Сержант (к X). Ну, и без него достаточно свидетелей, Чипс. Мисс Барби и джентльмен с ложками. А нам пока лучше в участок. Там возьму у вас показания.
X. Тогда чего мы ждем? Я пойду смирно. Сказал вам. Я хочу облегчить совесть.
Сержант. Ты и впрямь не зря поучился в вечерней школе.
Фенвик. Не верьте ему. Как только его выпустят, он опять примется за старое.
X. Я хочу искупить свои прегрешения. Перед Обществом и принцессой Анной.
Сержант (быстро). Принцессой Анной? Она здесь при чем?
Сосед. А как же моя стена?
Сержант. Меня не касается. Это — к гражданским властям.
Сосед. В жопу гражданские. Может, он ограбить меня хотел — почем вы знаете?
Сержант. Едва ли полковник станет…
Сосед. Это он говорит, что полковник.
Фенвик. Друг мой…
Сосед. И вообще, что из этого? Армия учит воровать. Половина грабителей банков — в прошлом полковники. Кражи, убийства, грабежи…
Фенвик. Не знаю, чем вы там занимались, пока ждали налета…
Сосед. Дротиками. Вот чем. Дротики метали, когда не было налета. А вот чем вы занимались во время затишья? Думаю, не сидели в песке. Слышал я истории про Каир. Бабы, ослицы…
Фенвик. Да что мне красть из твоей квартиры?
Сосед. Вы посмотрите на эту парочку, сержант. Они же в сговоре. Убить меня пытались. «Ножом ему в горло, под кадык». Я своими ушами слышал. На стол посмотрите, сержант. Видите нож? (Пауза.) Рана не такая «интересная», как от хлебного ножа, — это его слова. «Интересная!» — слыхали?
>Сержант берет нож.
Сержант (Фенвику). Что вы им делали, сэр? Это — наступательное оружие. В глазах закона. Владение наступательным оружием…
Фенвик. Наступательное оружие! Это просто кухонный нож.
Сержант. Верно. Но закон делает акцент на ноже, а не на кухне.
Фенвик. Как вы, черт возьми, разделаете курицу без наступательного оружия?
Сержант. Важно здесь — намерение, сэр.
Сосед (его осенило). Намерение? Вот именно, сержант. Похищение и надругательство. Над моей Моной.
Фенвик. Не сомневаюсь, что ваша жена достойнейшая женщина. Но я не имел удовольствия…
Сосед. Удовольствия? Вы слышали его, сержант? Будь ты полковник-располковник, но знай: удовольствие она хранит для мужа.
Идея романа «Тихий американец» появилась у Грэма Грина после того, как он побывал в Индокитае в качестве военного корреспондента лондонской «Таймс». Выход книги спровоцировал скандал, а Грина окрестили «самым антиамериканским писателем». Но время все расставило на свои места: роман стал признанной классикой, а название его и вовсе стало нарицательным для американских политиков, силой насаждающих западные ценности в странах третьего мира.Вьетнам начала 50-х годов ХХ века, Сайгон. Жемчужина Юго-Восточной Азии, колониальный рай, объятый пламенем войны.
Роман из жизни любой секретной службы не может не содержать в значительной мере элементов фантазии, так как реалистическое повествование почти непременно нарушит какое-нибудь из положений Акта о хранении государственных тайн. Операция «Дядюшка Римус» является в полной мере плодом воображения автора (и, уверен, таковым и останется), как и все герои, будь то англичане, африканцы, русские или поляки. В то же время, по словам Ханса Андерсена, мудрого писателя, тоже занимавшегося созданием фантазий, «из реальности лепим мы наш вымысел».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Действие книги разворачивается в послевоенной Вене, некогда красивом городе, лежащем теперь в руинах. Городом управляют четыре победивших державы: Россия, Франция, Великобритания и Соединенные Штаты, и все они общаются друг с другом на языке своего прежнего врага. Повсюду царит мрачное настроение, чувство распада и разрушения. И, конечно напряжение возрастает по мере того как читатель втягивается в эту атмосферу тайны, интриг, предательства и постоянно изменяющихся союзов.Форма изложения также интересна, поскольку рассказ ведется от лица британского полицейского.
Грэм Грин – выдающийся английский писатель XX века – во время Второй мировой войны был связан с британскими разведывательными службами. Его глубоко психологический роман «Ведомство страха» относится именно к этому времени.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В день гламурного Каннского кинофестиваля в роскошном номере отеля Ривьера собираются кинозвезда, ее муж, предполагаемый вор и убийца и... Каждый рассказывает свою историю, алиби и обвинения. Пропало алмазное ожерелье, премьера фильма фестиваля неизбежно, скандал этого дела вот-вот попадет в заголовки, сюжет сгущается так быстро, что грозит взорваться и похоже. Может ли реальная жизнь быть подобной, или темпераменты шоу-бизнеса просто выходят из-под контроля?
В жизни каждой может возникнуть момент, когда захочется большой любви. Адриана насмотрелась фильмов и мечтает о такой любви. А Паоло, муж молодой красавицы, страдает клинической подозрительность, и решает установить слежку за своей верной подругой. Для этого он находит для этого молодого симпатичного агента. Как дальше начнут развиваться события, вполне понятно… Неделю сыщик следит за своей подопечной — жена флиртует, муж ревнует, мать жены интригует. Но беда в том, что сам сыщик еще молод и впечатлителен, поэтому вместо слежки он начинает ухаживать за своей подопечной.
Пьеса Жана Марсана «Публике смотреть воспрещается» — остроумная комедия положений, построенная на проблемах, связанных с созданием театра, подбором пьес, выбором актеров, работой режиссера, отношениями актеров между собой. Обыкновенные театральные будни…
Где-то в Англии, в небольшом портовом городе живет немолодая смешная женщина по имени Рахель. Надо заметить, что Рахель — старая дева, и вся ее семья состоит из нее и брата — холостяка Саймона, который является полной противоположностью сестре. Оба далеко не молоды, и каждый привык жить так, как ему нравится. Рахель, кажется, абсолютно счастлива в своей уютной квартирке, где каждая чашечка, каждое блюдечко, каждая салфеточка и вазочка вызывают у нее умиление. Рахель копается в любимых вещах, совершенно не считая их бездушными предметами интерьера.
В одну минуту Джордан Марч выпадает из окна, в следующую ... влюбляется в доктора скорой помощи! Казалось, ничто не встанет на пути Джордан и доктора Эми Стюарт, чтобы вместе отыскать настоящую любовь, за исключением .... банановой кожуры, психованного сталкера, лесбийской поэтессы, экстремального шеф-повара, шпионки КГБ и изобретателя секс-игрушек.
В рубрике «Документальная проза» — фрагменты книги «Лжетрактат о манипуляции» Аны Бландианы, румынской поэтессы, почетного президента румынского ПЕН-клуба, директора-основателя Мемориала жертв коммунизма и проч. Тоталитарный опыт, родственный отечественному. «И к победам моей жизни я приписываю моменты, когда те, кому не удалось меня испугать, в итоге пугались сами…» Перевод Анастасии Старостиной.
В рубрике «Ничего смешного» — стихи Томаса Гуда (1799–1845), английского классика, версификатора-виртуоза. Вступление и перевод Михаила Матвеева.
В рубрике «Наши интервью» на вопросы филолога, главного редактора журнала «Всесвіт» Дмитро Дроздовского отвечает специалист в области нейроэстетики — науки, изучающий деятельность головного мозга применительно к искусству — Холгер Хёге. Старинные и далеко не безуспешные попытки поверить гармонию алгеброй. Перевод с английского Михаила Загота.
Коротенькие рассказы-притчи швейцарской писательницы Анн-Лу Стайнингер (1963) в переводе с французского Богдана Григоренко. Ну, например, миниатюра «Река». Река-то в рассказе одна, зато гераклитов-близнецов на берегу не счесть — силлогизм вывернут наизнанку.