По ком звонит звонок - [7]

Шрифт
Интервал


>К ужасу Мастермана начинает ходить по комнате, простукивая стены.


Ха-ха, старого воробья на мякине не проведешь. Здесь глухо. Наверняка спрятался на кровати, когда вы принимали ванну. Догадался, что я за ним гонюсь. (Фенвик ведет ладонью по стене. К облегчению Мастермана это не та стена.) Надо вызвать саперов, они его мигом откопают.

Мастерман. Но как он мог туда забраться, если я его не видел?

Фенвик. Может, вы спину намыливали в это время. Мисс Барби сказала, что он противный хитрый тип. Лиса. Любых фокусов можно ждать.

Мастерман. Я бы не стал доверять старой перечнице. Она сама довольно противная. И в пятьдесят фунтов нельзя верить. Дала, небось, десятку, если вообще дала.

Фенвик. Ну, вот она. Идите сюда, дорогуша. Покажите, как действует кровать.

Мастерман. Она застряла. Она часто застревает.

Фенвик (стучит не по той стене). Давайте зубило и молоток у меня из сумки. Я ее вам открою. (Приложил ухо к стене.) Кажется, слышу его дыхание. Зубило. Живее.

Мастерман. Там никого нет. Это сплошная стена.


>Фенвик стучит по стене, и на этот раз слышится ответный стук.


Фенвик. Вот. Слышите его? Думаю, перепуган до смерти. Застрял в стене, как таракан. (Снова стучит. Стук в ответ.) Слышите его?

Мастерман. Это просто соседи. Вы стучите — они отвечают. Включите телевизор — они включат громче. В квартире всегда человек человеку волк.

Фенвик (приложив ухо к стене). Дыхание прекратилось. Возможно, паразит умирает. От удушья. Тащите зубило. Не то улизнет от правосудия.

Мастерман. Если он умирает…

Фенвик. Мы не можем оставить мертвое тело в стене у мисс Хардвич. Оно привлечет крыс. Надо извлечь до ее возвращения.


>Мастерман приносит зубило и молоток — лишь бы полковник чем-нибудь занялся, а сам он мог незаметно скрыться.


Несите хлебный нож — на случай, если он еще жив.

Мастерман (из кухоньки). Хлебного нет.

Фенвик (отдирая панель от стены). Должен быть. Вы не едите тосты на завтрак?

Мастерман. Мисс Хардвич ест только «Медовый хруст».

Фенвик. Господи Иисусе. (Открылась штукатурка на стене.)

Мастерман. Мясной нож сойдет?

Фенвик. Да, это классика, но рана не такая интересная.


>Мастерман приносит разделочный нож.


Мастерман. Пока вы вскрываете стену, я сбегаю за полицией.

Фенвик. Ничего подобного. С какой стати уступать им все удовольствие? Стойте рядом со мной с ножом, и, если тело выпадет, — ножом ему резко в горло под кадык. Если окажется живым.

Мастерман. А если выпадет ничком?

Фенвик. Молодец. Хороший вопрос. Тогда ножом — между лопатками, но чуть левее середины. (Фенвик принимается обрабатывать стену. Падают куски штукатурки. С той стороны — исступленный стук.) Запыхался. Не в форме. (Садится, отирает лоб.) Каждый день делаю пробежку. Но этого недостаточно. Конечно, по сравнению с тем, что приходилось делать в Западной пустыне… По крайней мере, ясно, что он еще жив.

Мастерман. Давайте сбегаю за полицией. Это их работа.

Фенвик. Ни с места. Никогда не обращаюсь к гражданской службе без надобности. Всегда ношу фляжку с виски. (Делает глоток.) Не пьяница, учтите. Точно в шесть часов. За исключением крайних случаев. Сейчас крайний. Ради этого только и стоит жить.

Мастерман. Ради виски?

Фенвик. Нет, конечно. Ради крайних случаев. (Отирает лоб.) За работу. Вытащу педераста. Хотя бы для того, чтоб похоронить. (Выковыривает кирпич. Из дыры стремительно высовывается рука и хватает его за запястье.)

Голос. Ты что творишь с моей стеной?

Фенвик. Ага, попался, черт возьми. Помогите вытащить его.

Мастерман. Отверстие слишком маленькое.

Фенвик. Тогда рубите ему пальцы. На мое запястье плюньте. Раз не можем вытащить — изувечим.

Голос. Мона, звони в полицию, быстро. Он опасен.

Фенвик. Бесполезно блефовать, любезный. Вылезай лучше.

Голос. Да кто ты, черт тебя возьми?

Фенвик. Я буду держать тебя, пока не прибудет полиция.

Голос. Это я тебя держу, а не ты меня.

Фенвик. Ты кто? Фамилия, звание, номер. Что ты делаешь в квартире мисс Хардвич?

Голос. Я не в квартире мисс Хардвич. Я у себя в квартире. Ты разрушил мою стену.

Фенвик. Напротив. Это стена мисс Хардвич.


>Мастерман направляется к двери с намерением улизнуть.


Ни с места! Помогите мне с этим педерастом.

Голос. Не смей сквернословить при моей жене.

Фенвик. Дьявол, у него еще сучка в постели!


>Мелодично звенит дверной звонок. Полковник рывком высвободил руку. Открывается дверь и входит полицейский сержант в форме. Он втаскивает обтрепанного, в очках X с дипломатом.


Сержант. Джентльмены, кто-нибудь из вас может опознать этого человека?

Занавес


Действие третье

>Немая сцена. Полковник Фенвик стоит перед дырой в стене. Мастерман стоит перед картиной и кнопкой, освобождающей кровать. X стоит позади Сержанта, карикатурно понурясь от стыда. Пауза. Все смотрят друг на друга. Полковник достает из бумажника визитную карточку и подает полицейскому.


Фенвик. Молодцом, сержант. Вот моя карточка. Полковник Фенвик. Это я звонил в участок. Отличная работа. Я уже сам напал на след мерзавца.

Сержант. Помогло ваше отличное описание, сэр. Нашли его в полумиле отсюда. Пил кофе, ел хлопья, довольный, как колобок. Лысый, поношенный костюм, дырявые туфли, дипломат с четверг… простите, сэр, двадцатью пятью фунтами и четырьмя серебряными ложками. Спросил у него документы. Фото с лицом не совпадает. Привел сюда, шел, как овечка. Я решил завершить это дело прямо здесь, а потом доставить его в полицию. Опознан пожилой дамой мисс Барби. Видела, что он поднимался в эту квартиру. Владелица ее — мисс Фелисити Хардвич. Два опознания всегда лучше одного. Дама близорука. На перекрестном допросе может поплыть.


Еще от автора Грэм Грин
Тихий американец

Идея романа «Тихий американец» появилась у Грэма Грина после того, как он побывал в Индокитае в качестве военного корреспондента лондонской «Таймс». Выход книги спровоцировал скандал, а Грина окрестили «самым антиамериканским писателем». Но время все расставило на свои места: роман стал признанной классикой, а название его и вовсе стало нарицательным для американских политиков, силой насаждающих западные ценности в странах третьего мира.Вьетнам начала 50-х годов ХХ века, Сайгон. Жемчужина Юго-Восточной Азии, колониальный рай, объятый пламенем войны.


Человеческий фактор

Роман из жизни любой секретной службы не может не содержать в значительной мере элементов фантазии, так как реалистическое повествование почти непременно нарушит какое-нибудь из положений Акта о хранении государственных тайн. Операция «Дядюшка Римус» является в полной мере плодом воображения автора (и, уверен, таковым и останется), как и все герои, будь то англичане, африканцы, русские или поляки. В то же время, по словам Ханса Андерсена, мудрого писателя, тоже занимавшегося созданием фантазий, «из реальности лепим мы наш вымысел».


Ведомство страха

Грэм Грин – выдающийся английский писатель XX века – во время Второй мировой войны был связан с британскими разведывательными службами. Его глубоко психологический роман «Ведомство страха» относится именно к этому времени.


Путешествия с тетушкой

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Третий

Действие книги разворачивается в послевоенной Вене, некогда красивом городе, лежащем теперь в руинах. Городом управляют четыре победивших державы: Россия, Франция, Великобритания и Соединенные Штаты, и все они общаются друг с другом на языке своего прежнего врага. Повсюду царит мрачное настроение, чувство распада и разрушения. И, конечно напряжение возрастает по мере того как читатель втягивается в эту атмосферу тайны, интриг, предательства и постоянно изменяющихся союзов.Форма изложения также интересна, поскольку рассказ ведется от лица британского полицейского.


Разрушители

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Мафия и нежные чувства

Признаться своему лучшему другу, что вы любовник его дочери — дело очень деликатное. А если он к тому же крестный отец мафии — то и очень опасное…У Этьена, адвоката и лучшего друга мафиозо Карлоса, день не заладился с утра: у него роман с дочерью Карлоса, которая хочет за него замуж, а он небезосновательно боится, что Карлос об этом узнает и не так поймет… У него в ванной протечка — и залита квартира соседа снизу, буддиста… А главное — с утра является Карлос, который назначил квартиру Этьена местом для передачи продажному полицейскому крупной взятки… Деньги, мафия, полиция, любовь, предательство… Путаница и комические ситуации, разрешающиеся самым неожиданным образом.


Начало конца

Французская комедия положений в лучших традициях с элементами театра абсурда. Сорокалетний Ален Боман женат на Натали, которая стареет в семь раз быстрее него, но сама не замечает этого. Неспособный вынести жизни с женщиной, которая годится ему в бабушки, Ален Боман предлагает Эрве, работающему в его компании стажером, позаботиться о жене. Эрве, который видит в Натали не бабушку, а молодую привлекательную тридцатипятилетнюю женщину, охотно соглашается. Сколько лет на самом деле Натали? Или рутина супружеской жизни в свела Алена Бомона с ума? Или это галлюцинации мужа, который не может объективно оценить свою жену? Автор — Себастьян Тьери, которого критики называют новой звездой французской драматургии.


Лист ожиданий

Двое людей, Он и Она, встречаются через равные промежутки времени, любят друг друга. Но расстаться со своими прежними семьями не могут, или не хотят. Перед нами проходят 30 лет их жизни и редких встреч в разных городах и странах. И именно этот срез, тридцатилетний срез жизни нашей страны, стань он предметом исследования драматурга и режиссера, мог бы вытянуть пьесу на самый высокий уровень.


Ямщик, не гони лошадей

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Глупая для других, умная для себя

Простая деревенская девушка Диана неожиданно для себя узнает, что она – незаконнорожденная дочь знатного герцога, который, умирая, завещал ей титул и владения. Все бы ничего, но законнорожденная племянница герцога Теодора не намерена просто так уступать несправедливо завещанное Диане. Но той суждено не только вкусить сладость дворянской жизни, но полюбить прекрасного аристократа, который, на удивление самой Диане, отвечает ей взаимностью.


Виндзорские насмешницы

В одном только первом акте «Виндзорских проказниц», — писал в 1873 году Энгельс Марксу, — больше жизни и движения, чем во всей немецкой литературе.


Лжетрактат о манипуляции

В рубрике «Документальная проза» — фрагменты книги «Лжетрактат о манипуляции» Аны Бландианы, румынской поэтессы, почетного президента румынского ПЕН-клуба, директора-основателя Мемориала жертв коммунизма и проч. Тоталитарный опыт, родственный отечественному. «И к победам моей жизни я приписываю моменты, когда те, кому не удалось меня испугать, в итоге пугались сами…» Перевод Анастасии Старостиной.


Искусство вечно

В рубрике «Наши интервью» на вопросы филолога, главного редактора журнала «Всесвіт» Дмитро Дроздовского отвечает специалист в области нейроэстетики — науки, изучающий деятельность головного мозга применительно к искусству — Холгер Хёге. Старинные и далеко не безуспешные попытки поверить гармонию алгеброй. Перевод с английского Михаила Загота.


«Где британская обходительность?»

В рубрике «Ничего смешного» — стихи Томаса Гуда (1799–1845), английского классика, версификатора-виртуоза. Вступление и перевод Михаила Матвеева.


Рассказы

Коротенькие рассказы-притчи швейцарской писательницы Анн-Лу Стайнингер (1963) в переводе с французского Богдана Григоренко. Ну, например, миниатюра «Река». Река-то в рассказе одна, зато гераклитов-близнецов на берегу не счесть — силлогизм вывернут наизнанку.