По дороге к высокой башне. Часть третья - [24]

Таков был мой друг. Любая хворь отступала от него, если ему удавалось вовремя поесть.

Несмотря на слабость, Холин наотрез отказывался лежать в постели. Он натаскал из леса валежника и только тогда присел на траву, чтобы немного отдышаться.

— Смотрю, ты уже совсем здоров, — сказал я, опускаясь рядом.

— Почти, — бывший разбойник махнул рукой и вытер мокрый лоб. На улице было прохладно, но я заметил, что его рубашка вся вымокла от пота.

— Не стоит сразу хвататься за дела. Ночью ты метался в бреду, а сейчас уже бегаешь по лесу, — упрекнул я его.

— Ерунда, — буркнул Холин.

— Нет не ерунда, — наставительным тоном заявил я, — если опять свалишься, нам некогда будет с тобой возиться. Лучше сейчас отлежись.

— Хорошо, — Холин кивнул, — неужели я был так плох?

— Хуже некуда. Меня не узнавал и бредил все время.

— Что говорил? — насторожился бывший разбойник. Видимо он испугался, что выболтал мне что-то важное.

— Ничего особенного, — сказал я, — только почему-то Рипона вспоминал несколько раз. Хотя ты с ним вроде и знаком не был.

— Я слышал о нем, пока у Колуна в подвале сидел, — неожиданно заявил Холин.

Я едва не подпрыгнул от удивления.

— Где? Когда?

— Разбойники о нем судачили, — Холин закашлялся и сплюнул в траву, — они при мне говорить не боялись, похоже считали, что уже все равно никому ничего не скажу.

— Ну, — поторопил я его, — тогда рассказывай, что слышал.

— Когда я в подвале сидел, один человек приходил к Колуну в банду проситься. Вернулся он из Тарусского острога. Ему за воровство овец ноздри вырвали и отпустили на все четыре стороны.

Я беспокойно заерзал. Холин словно нарочно говорил о том, что мне было совсем не интересно.

— В общем, он рассказал, что в остроге в отдельной камере дворян держат. Ведут они себя беспокойно. Задевают стражу и поносят короля почем зря. Так вот самого буйного из них Рипоном кличут.

Забывшись от избытка чувств, я хлопнул себя по ляжкам и тут же зашипел от боли в раненной спине. Значит, я ищу маленького воина по всему Тарусу, а он в это время, в тюрьме прохлаждается.

— Я тебе сразу сказать собирался, но потом закрутилось все и из головы вылетело, — сказал Холин, — может правда это тот Рипон, которого ты ищешь.

— Ты конечно дворянин, воин и все такое, но то, что ты предлагаешь, выглядит не очень умно, — проворчал Холин и запустил в лес кривую палку, которую до этого момента собирался подбросить в костер.

С момента нашего возвращения в лагерь прошло уже несколько дней. Мои раны потихоньку затягивались и больше не доставляли таких хлопот, как раньше. Холин тоже пошел на поправку. Жар спал, и силы потихоньку возвращались к нему.

Отлеживаясь в храме после ночного приключения, я напряженно размышлял о том, как освободить Рипона. Ни днем, ни ночью эта мысль не давала мне покоя. Если старый друг действительно томился в темнице, я должен был выручить его из беды. Почему-то я был уверен в том, что Рипон сделал бы для меня то же самое. К тому же маленький воин — это ключ к возращению Бибона в столицу. Кто, если не он поможет мне исполнить задуманное?

Конечно, на первый взгляд мой план выглядел полным самоубийством. Тут я с Холином был согласен, но ничего другого в голову мне не приходило.

Неожиданная встреча с крестьянами в окрестностях Таруса подсказала мне возможное решение — пробраться в острог под видом родственников одного из несчастных сидельцев.

— Ну, какой из тебя крестьянин, — возмущался Холин, — от тебя же за версту дворянским духом тянет.

— С чего это?

Я с удивлением уставился на свои темные от грязи руки в шрамах от плохо заживших царапин.

— Послушай меня, — продолжал Холин, — в тюрьму не всякого пустят. Надо заранее договариваться о выкупе. Из города должны прислать приказчика, который будет проверять, и пересчитывать товар. Это же серьезное дело — освобождение недоимщика.

— Откуда все это знать темным крестьянам, — не согласился я, — сказали, что можно выкупить родича, вот они и пришли. Нам же главное в ворота пройти, а там уже видно будет.

— А охрана? Сколько их там, по-твоему?

— Человек шесть, — я пожал плечами, — может быть восемь.

— С чего ты взял?

— Крестьяне сказали.

— А, если они видели не всех? Что, если там десять солдат или двенадцать?

Конечно, Холин был прав. Выступать вдвоем против целого отряда было довольно самонадеянно. Я рассчитывал на то, что использование магии и внезапность нападения уравняет наши шансы, но надежда на это была слабая. Вот, если бы нас было четверо или хотя бы трое, тогда все могло бы получиться.

— Хватит спорить, — неожиданно сказал Бибон, который до этого момента не принимал никакого участия в разговоре. Он чистил рыбу для ужина и старательно делал вид, что наши дела его не касаются, — если я пойду с вами, то мы сможем без труда перебить охрану.

Холин выпучил глаза и с сомнение уставился на мальчишку.

— Пока вы будете драться со стражей у ворот я смогу из магических жезлов перестрелять солдат на стене, — пояснил юноша.

Бывший разбойник хлопнул в ладоши и сказал, обращаясь ко мне, — нет, ты это слышал?!

Я с тоской посмотрел на Бибона. Если бы мальчишке исполнилось хотя бы четырнадцать лет, я бы и слова не сказал, но сейчас…