По чужим правилам игры. Одиссея российского врача в Америке - [59]

– Давай свой номер.

Вводим номер и вдруг: «Поздравляем! Вы получили место в программе!»

В какой программе, будет известно только завтра. Но это уже не суть важно. Я поступила в резидентуру!

Рука тянется к телефону:

– Папа, у меня что-то получается…

– Ховард! Едем в ресторан! Я угощаю.

Как спокойно на душе. И Ховард не раздражает. В последнее время он предлагает позвонить в Аэрофлот по пять раз в день. Может быть я ему все-таки надоела? Или его упорядоченная натура не приемлет моих бесконечных «не знаю» на все вопросы о дальнейших планах? Или я дороговато обхожусь? В общем, задерживаться надолго уже нельзя. Теперь можно и насчет билета звонить. Хотя нет. Программа, скорее всего, в Кливленде. Надо перед отъездом встретиться с директором.

На следующее утро снова начинаю звонить в МАТЧ. Разумеется, занято. Звоню на пейджер Дезире. Он не отвечает. Снова звоню. Снова не отвечает. Дезире, где ты там? Ты что, не понимаешь, как я жду сейчас?

Не могу больше ждать. Начинаю обзванивать все программы, где были собеседования. Скажите, я попала в вашу программу?

– Нет, не попали.

– Не попали.

– Нет, мэм. Не попали.

– Нет, доктор, не попали.

Злорадное торжество слышится мне в голосе секретарш. Последний из них принадлежал секретарше из больницы Святого Павла в Далласе:

– Мы вообще никого не брали через МАТЧ. Всех, кого мы хотели, мы взяли вне МАТЧа.

Вот так. А директор так убедительно объяснял мне, что вне МАТЧа никого взять не сможет.

Осталась только больница Святого Луки. Телефон там наглухо заблокирован автоответчиком. Противный скрипучий голос: «Все места в нашей программе за-а-а-няты». Может быть мы что-то не то сделали с интернетом? Может, это техническая ошибка? Или все-таки Лука?

Дозвонилась до МАТЧа. Больница Святого Луки!!!.

– Ховард, свозишь меня в Мемориальную? Надо из комнаты выписаться.

Финал

«Дорогой доктор Смит,

Извините, что не увидела Вас лично. Результат МАТЧа пришел сегодня, а Вас нет в городе. Я попала в программу больницы Святого Луки. Это получилось благодаря звонку и рекомендации доктора Тейлора. Вы были слишком оптимистичны во время нашего первого разговора. Без Вашей помощи и поддержки у меня бы ничего не вышло.

Очень Вам благодарна.

Искренне

Майя Гуглин».

Эту записку я передала секретарше Смита. Попрощалась с Тейлором. Приняла поздравления Дезире. Он получал мои сигналы, но был на обходе, не мог позвонить.

Как бы не так. Он не хотел сообщать мне, что я не попала в Мемориальную. Предпочел, чтобы я узнала у секретарши.

– Доктор Дезире, можно что-нибудь придумать с визой? В Луке меня возьмут только с J-1.

– Давай решать проблемы последовательно. Главное, у тебя есть работа.

Я обошла больницу кругом, фотографируя её с разных точек. Расплатилась за комнату. Отдала 10 доларов за потерянный ключ. И ушла.

Звоню родным. Звоню знакомым.

– Марта, я поступила в резидентуру!

– Молодец. Поздравляю.

– Правда, не в ту больницу, куда хотела…

– Брось, брось. Это совершенно неважно.

– Марта, скажи мне еще раз, как это было трудно!

– Невероятно! Чудовищно! Потрясающе…

– Ой, как хорошо. Спасибо…

– Оля, я поступила в резидентуру. А как Яша с Мишей?

– У Яши вообще ничего не получилось. Миша встрял на один год куда-то в хирургию.

– Если я в мае приеду на экзамен, можно у тебя пожить?

– Ради Бога.

Я поехала в Святого Луку и подписала контракт. Попробовала еще раз поднять вопрос о визе.

– Только J-1. Получите разрешение в Министерстве здравоохранения России и присылайте нам. Вот образец бумаги, которая от них требуется.

Это была администратор программы. Директора в больнице не было, но вряд ли она говорила от себя. Конечно, это политика программы. И я не стала настаивать на встрече с директором.

Ховард нетерпеливо спросил:

– Ну? Больше тебя ничего не удерживает?

Чем же я его так достала?

– Нет. Поехали на автовокзал за билетом.

И в тот же вечер я уехала в Вашингтон. На следующее утро заказала билет на ближайший рейс «Аэрофлота». Помахала рукой Нининой семье, уезжающей отдыхать во Флориду. Поднялась в квартиру – мне оставили ключ. Позвонила папе. Он был почти в отчаянии. Не поторопилась ли я подписывать контракт? Каким образом я думаю получить необходимую бумагу в Министерстве? Возможно, это вообще ловушка, программа специально для туземцев, меня будут три года учить – неизвестно кто, неизвестно чему, чтобы потом сразу выпихнуть из страны.

Я понимала, что он отчасти прав. Программа, конечно, не только для туземцев, но непопулярна среди американцев, именно поэтому я и смогла туда попасть. И виза нехорошая. Что касается подписанного контракта, то можно ведь просто не явиться и на будущий год начать все сначала. Только шансов будет еще меньше. Или не будет совсем. Папа сомневается. Если я не приеду к началу занятий, не занесут ли меня в черный список без права дальнейшего поступления куда-либо? На этот счет я спокойна. Не занесут. На мое освободившееся место ринется десять человек. Я не одна такая в Америке. И вообще – мне пора домой. По телефону всего не скажешь. Пора восстанавливать уровень взаимопонимания. Я позвонила кому-то из юристов – посоветоваться о визе. Можно откупиться от двухлетней отработки на родине. Путем трехлетней отработки в так называемых «недообслуживаемых» районах. Таких районов много. В каждом штате есть. После этого – гринкард. Но это пока можно. Становится все труднее. Неизвестно, что будет через три года. Иммиграционные законы меняются каждый день, и не в сторону либерализации. Позвонила Ховарду. Новостей не было. Позвонила Джеку в Даллас. Он обрадовался и, кажется, искренне: