По чужим правилам игры. Одиссея российского врача в Америке - [23]

Она тоже кончила резидентуру, сейчас устраивается в частный офис доктора Цорика, тут же на Брайтоне. Цорик – бывший ленинградец, уролог. Сын у него стоматолог. Теперь вот они нанимают терапевта – Марту. К нему она мне и посоветовала обратиться за третьим рекомендательным письмом.

– Заочно, конечно, не даст. Придешь, он с тобой поговорит. Позвони мне завтра. Ты где живешь?

Я рассказала.

– Хочешь, перебирайся ко мне. От меня неделю назад ушел муж.

Муж Марты не смог найти работу по специальности. Водил поезда метро. Ушел в ортодоксальный иудаизм. Запретил на Новый год ставить елку – христианская символика. Они разошлись.

Вечером Иосиф перевез меня к Оле. Она тоже в разводе. Старшая дочка учится в колледже, живет в кампусе, домой приезжает на выходные. В её комнате я и поселилась. Младшей – пять лет. В квартире обитает еще Олина подруга с почти взрослой дочерью.

– Знакомься, это Майя. Как только кончит резидентуру, мы сразу ее берем кардиологом. Она в России сдала экзамены.

– Оля, можно я на одну минуту позвоню в Волгоград?

– Слушай, перестань спрашивать глупости. Если я тебе говорю, что ты можешь здесь жить – значит можешь делать все что хочешь. Вот тебе ключи от квартиры. Мы с утра до ночи в офисе. Да, забыла тебя спросить. Ты откуда вообще знаешь Тамару с Иосифом?

Мне неправдоподобно, сказочно везло в Нью-Йорке. Я боялась, что исчерпаю здесь весь лимит везения, отпущенный мне свыше на эту поездку.

Утром я составляла список – что надо сделать за день. Звонила Мише, Яше, Марте. Юристу – разобраться с визой. Рабочую визу можно оформить за полторы тысячи долларов. У меня с собой три, и неизвестно, сколько на них жить. Деньги уже летят. Фотографии, телефон – не все же время звонить от Оли, подземка – один жетон – полтора доллара, какая-то мелочь – то мороженое, то жареные каштаны. Билет на экскурсию к статуе Свободы. Карта Нью-Йорка. А нужна ли мне эта виза, я еще не поняла. Все вокруг считают, что я хочу остаться любой ценой. А я в резидентуру хочу. Не получиться – уеду. Никакие романтические истории о стрижке газонов, развозе пиццы и мытье посуды меня не привлекают.

Купила кодаковскую пленку на 12 кадров. Сделала фотографии. Фотограф Саша. Очень жалеет, что приехал из Союза. Кто же знал, что в России такое начнется. Да он бы там сейчас с его связями… В Америке так ни за что не развернуться.

Сколько фотографий заказывать? Заказала пятьдесят. Потом решила, что мало. Позвонила Ховарду – у него много моих фотографий – чтобы он с какого-нибудь из негативов заказал еще пятьдесят.

Еду к Иосифу. Он разрешил мне пользоваться компьютером в любое время. Звоню снизу из подъезда. Из домофона – голос мамы Иосифа:

– Кто там?

– Марианна Михайловна, это Майя.

Дверь запищала – значит, для меня ее отперли. Поднимаюсь в квартиру.

– Что это вы так долго ехали? Майя, опять вы что-то принесли! Перестаньте тратить деньги!

– Марианна Михайловна, я Тамаре и Иосифу – никто.

– Все люди сначала друг другу никто, а потом становятся мужем и женой.

– Но я же не могу стать для них мужем и женой.

Печатаю рекомендательные письма. Еду к Марте – показать. Что-то, конечно, не так. Морока с этими письмами!

– Не гневи судьбу, – говорит Марта. – У тебя все удивительно быстро идет. Я в свое время пешком обошла весь Бруклин в поисках кого-нибудь, кто подписал бы мне рекомендательное письмо. Свои же, русские, отказывали. Зачем им конкуренция? Пошли к Цорику.

Разговор с Цориком занял пять минут. Простые вопросы – откуда, чем занималась в России. Почему и зачем приехала – не спрашивает. Само собой разумеется. Ладно, пишите. Я подпишу.

– Доктор Цорик, как вы считаете, где у меня больше шансов – в Нью-Йорке или в провинции?

– Конечно, в Нью-Йорке, – говорит Марта.

– Конечно, в провинции, – говорит Цорик.

Марта звонит какому-то своему родственнику – американцу. Большой человек в программе. Тут доктор из России – она буквально упала с неба.

– Как звезда, – подсказываю я.

К сожалению, он ничем помочь не может. У них очень много заявлений.

– Слушай, Майя, если в пять часов мы не будем сидеть в машине, меня оштрафует полиция. Ты когда-нибудь открывала машину?

– Нет.

– Вот ключи, открой машину, сядь за руль и сиди.

– А где твоя машина?

Марта уже убрела куда-то с телефоном. На полу валяется трехлетняя Женька.

– Женя! Ты тут один разумный человек! Покажи вашу машину!

Женька неохотно встает и из окна показывает мне машину. Так запарковать могла, конечно, только Марта – почти поперек дороги. Ковыряюсь в замке, открываю, сажусь за руль «Кадиллака». Сзади немедленно образуется очередь из отчаянно гудящих машин. Они хотят, чтобы я подвинулась. Пока за рулем никого не было, они спокойно объезжали. Водители ругаются, жестикулируют. Русский мат с еврейским акцентом – это что-то. Один подбегает выяснить отношения.

– Да это совсем не моя машина! У меня вообще прав нет!

Сижу, как дура, за рулем. А передо мной – Атлантический океан.

Марта завозит меня домой. Оля приходит поздно. Еды дома нет. Это по их, по американским понятиям. По моим – холодильник забит.

Оля ложится на диван. Ноги – кверху. Телефон – в руку. Китайский ресторан? Примите заказ на дом. Две порции курятины. Две порции креветок. Рис. Доставьте, пожалуйста, через полчаса по такому-то адресу. Спасибо.