По чужим правилам игры. Одиссея российского врача в Америке - [21]
– Решайте, – сказала мне девочка.
– Давайте на завтра до Нью-Йорка, – сказала я. Расплатилась. Попрощалась.
– С днем рождения, Майя Эдуардовна! – сказали мне, вручая паспорт.
Мне исполнилось тридцать пять лет.
В Нью-Йорке
Кажется, что в Нью-Йорке я была месяц. На самом деле – пять дней. В самолете моей соседкой была американка – психолог, она сопровождала подругу, удочерившую русскую девочку с отклонениями в развитии. Я рассказала ей, что хочу попасть в резидентуру.
– Вас кто-нибудь ждет? Вам кто-нибудь поможет?
– Нет, – честно сказала я.
Её глаза округлились:
– Вы смелая женщина!
– А вы знаете Нью-Йорк? – спросила я. – Как там найти, где переночевать?
Её глаза стали еще круглее:
– Вас что, никто не встречает? И вы никогда раньше не были в Нью-Йорке? Вы всего две недели были в Америке два года назад? Вы очень смелая женщина!
Она, к сожалению, не может помочь. Сама не из Нью-Йорка…
Вот и прилетели. Аэропорт Кеннеди. Господи, что же я делать-то буду??
У багажной стойки стала всех спрашивать, где и за сколько можно переночевать. Самое дешевое, что мне назвали – мотель за 80 долларов за ночь, и туда еще 30 долларов на такси. У меня было два телефонных номера. Один – Гольдштейнов, моих неведомых родственников. Другой мне дала Тамара, была такая прихожанка в Церкви Христа, я ей переводила. Она собиралась уезжать к мужу, который эмигрировал раньше. Дома она? Вспомнит? Захочет помочь? Я ни с кем заранее не созванивалась. Откуда я знала, что меня занесет в Нью-Йорк. Позвонила. Застала.
– Иосиф! Это Майя, я тебе рассказывала! Майя, оставайся на месте, мы сейчас за тобой приедем. Где ты находишься?
Хороший вопрос. Аэропорт Кеннеди – как город.
– Сейчас узнаю. Перезвоню.
Выяснила свое местонахождение. Перезвонила. Через час они приехали, взяли меня на первую ночь к себе.
Они оба – генетики из Душанбе. Когда там начались беспорядки, подали документы на оформление статуса беженцев. Иосиф работу по специальности не нашел, устроился программистом. Тамара не работает. Пытается выучить язык, но пока не очень получается. Квартира маленькая, двухкомнатная. С ними живет мать Иосифа. Его сестра живет отдельно. Кстати, она врач, год назад окончила резидентуру, сейчас открывает собственный офис. Мне будет интересно с ней поговорить. Как удачно, она собиралась зайти вечером.
На книжных полках – стенограммы сессии ВАСХНИЛ 1948 года и Стругацкие.
Ужинали в японском ресторане. Суши – цилиндрики из риса с какими-то приправами. Рыба. Вино. Прошли ровно сутки, как я улетела из Москвы.
Приехала Ольга Горелик, сестра Иосифа. Маленькая. Яркая косметика. Большой могендовид на цепочке. С нею приехал её помощник, травматолог, из Склифосовского, тоже ищет резидентуру.
– Покажи свои бумаги. Резюме составлено неправильно. Во-первых, надо указывать адрес и телефон не в России, а в Америке. Они должны знать, что ты доступна. Во-вторых… долго объяснять. Яша, завтра принесешь свое резюме, пусть она посмотрит, как это пишется. Рекомендательные письма из России никто читать не будет. Рекомендации нужны только от американских лицензированных врачей…
– Где же я их возьму??
– Я напишу одно. Позвоню Марте, она напишет второе. То есть писать, конечно, будешь сама. Мы подпишем. Третье – не знаю, с ходу никто в голову не приходит. Надо подумать.
– Оля, но одно письмо должно быть от декана…
– Слушай, что я тебе говорю. Процедура давно отработана. Никто не будет вникать в твои особые обстоятельства. Все рекомендации должны быть из Америки, чтобы стоял адрес и телефон человека, которому они могут позвонить и проверить. Они этого делать не будут. Но письма не из Америки их не устроят ни при каких обстоятельствах. Это правила игры, и не пытайся их менять. Какие у тебя баллы за экзамены?
– 79 и 81. А это что-нибудь значит?
– Очень много значит. Для русской это, конечно, очень неплохо. У большинства наших – меньше. Фотографии есть?
– Зачем?
– На заявления наклеивать.
– Оля, но там же написано – желательно! Значит, можно без фотографии!
– Опять не понимаешь. Фотография – это лишняя возможность произвести хорошее впечатление. Ты что – урод? Пусть им будет приятно на тебя смотреть. Зачем терять шансы? Кстати, самый дешевый способ напечатать фотографии – с негатива. Сделай одну и попроси, чтобы тебе дали негатив. С ним идешь – Яша объяснит куда. Он нашел ателье, где печатают с негатива. Какая у тебя виза?
– Гостевая.
– Кто у нас еще по гостевой визе? Миша? Яша, можешь ему позвонить? Прямо сейчас.
– Алло, Миша? Это Яша. Тут девочка приехала из Союза с дипломом на руках по гостевой визе. Дай ей номер своего юриста, у которого ты делал рабочую визу. Письмо от американского работодателя? Оля, напишешь? Будет письмо.
Утром Тамара развернула карту и показала, какие достопримечательности можно посмотреть в Нью-Йорке. Национальная галерея. Аквариум. Статуя Свободы.
Только последнюю я и посетила. Не до живописи мне было. Я поехала к Оле в офис.
Брайтон-Бич
Нью-Йоркская подземка только частично идет под землей. Во многих местах она идет по земле или даже над землей – по грохочущему мосту на железных опорах. Короткая людная улица прямо под мостом. Это Брайтон-Бич. Самодовольная толпа валит по улице. «Стойте – идите» – надписи на светофоре. Толпе плевать. Кому надо, пусть стоит, а мы хотим идти. Машины ждут, не возражают. Привыкли.
Рассказ о жизни и делах молодежи Русского Зарубежья в Европе в годы Второй мировой войны, а также накануне войны и после нее: личные воспоминания, подкрепленные множеством документальных ссылок. Книга интересна историкам молодежных движений, особенно русского скаутизма-разведчества и Народно-Трудового Союза, историкам Русского Зарубежья, историкам Второй мировой войны, а также широкому кругу читателей, желающих узнать, чем жила русская молодежь по другую сторону фронта войны 1941-1945 гг. Издано при участии Posev-Frankfurt/Main.
ОТ АВТОРА Мои дорогие читатели, особенно театральная молодежь! Эта книга о безымянных тружениках русской сцены, русского театра, о которых история не сохранила ни статей, ни исследований, ни мемуаров. А разве сражения выигрываются только генералами. Простые люди, скромные солдаты от театра, подготовили и осуществили величайший триумф русского театра. Нет, не напрасен был их труд, небесследно прошла их жизнь. Не должны быть забыты их образы, их имена. В темном царстве губернских и уездных городов дореволюционной России они несли народу свет правды, свет надежды.
В истории русской и мировой культуры есть период, длившийся более тридцати лет, который принято называть «эпохой Дягилева». Такого признания наш соотечественник удостоился за беззаветное служение искусству. Сергей Павлович Дягилев (1872–1929) был одним из самых ярких и влиятельных деятелей русского Серебряного века — редактором журнала «Мир Искусства», организатором многочисленных художественных выставок в России и Западной Европе, в том числе грандиозной Таврической выставки русских портретов в Санкт-Петербурге (1905) и Выставки русского искусства в Париже (1906), организатором Русских сезонов за границей и основателем легендарной труппы «Русские балеты».
Более тридцати лет Елена Макарова рассказывает об истории гетто Терезин и курирует международные выставки, посвященные этой теме. На ее счету четырехтомное историческое исследование «Крепость над бездной», а также роман «Фридл» о судьбе художницы и педагога Фридл Дикер-Брандейс (1898–1944). Документальный роман «Путеводитель потерянных» органично продолжает эту многолетнюю работу. Основываясь на диалогах с бывшими узниками гетто и лагерей смерти, Макарова создает широкое историческое полотно жизни людей, которым заново приходилось учиться любить, доверять людям, думать, работать.
В ряду величайших сражений, в которых участвовала и победила наша страна, особое место занимает Сталинградская битва — коренной перелом в ходе Второй мировой войны. Среди литературы, посвященной этой великой победе, выделяются воспоминания ее участников — от маршалов и генералов до солдат. В этих мемуарах есть лишь один недостаток — авторы почти ничего не пишут о себе. Вы не найдете у них слов и оценок того, каков был их личный вклад в победу над врагом, какого колоссального напряжения и сил стоила им война.
Франсиско Гойя-и-Лусьентес (1746–1828) — художник, чье имя неотделимо от бурной эпохи революционных потрясений, от надежд и разочарований его современников. Его биография, написанная известным искусствоведом Александром Якимовичем, включает в себя анекдоты, интермедии, научные гипотезы, субъективные догадки и другие попытки приблизиться к волнующим, пугающим и удивительным смыслам картин великого мастера живописи и графики. Читатель встретит здесь близких друзей Гойи, его единомышленников, антагонистов, почитателей и соперников.