По чужим правилам игры. Одиссея российского врача в Америке - [19]
Декан наш давно сменился. Тот, который работает теперь, плохо знает меня. Да и кто это будет писать мне рекомендательные письма, тем более – по-ангийски? И по-русски-то все сами на себя пишут характеристики.
Написала я три рекомендательных письма и резюме. Показала Чарльзу – еще одному американскому проповеднику, который жил в Волгограде почти постоянно. Отредактировали. Отпечатала на соответствующих бланках. Декан мединститута. Заведующий отделением. Главный врач больницы. Все подписали. Хорошо, мы во-время купили компьютер. Что бы я делала без него?
Пришла информация из МАТЧа. Вот он – бланк стандартного заявления. Его можно ксерокопировать. Правда, не все программы его принимают. Но тут уж никуда не денешься. Если на тридцать запросов откликнулись только две программы, придется наугад всем посылать заявления на стандартных бланках. А может быть в МАТЧе вообще можно не участвовать? Поскольку узнать не у кого – кардиолог уже уехал – на всякий случай запишусь. Ничего, кроме денег, я на этом не теряю.
Но за участие в МАТЧе надо было заплатить 80 долларов. Чека у меня, конечно, не было. За неделю работы у назарян мне заплатили 270 долларов. 80 из них я вернула миссионерше, вместе с заполненным заявлением и инструкцией. Её родители, гостившие здесь, собирались домой, а Америку. Конечно, она попросит родителей. Конечно, они все сделают.
В сентябре приехала первая пара из тех кливлендских врачей, о которых писала Марджори. Я позвонила и попросила о встрече.
– А что вы, собственно, хотите обсудить? – спросили меня.
Объяснила. Они не думают, что встреча была бы целесообразна. Они сожалеют, но ничем не могут быть мне полезны. До поступления в анестезиологию требуется год общетерапевтической подготовки. Подавайте заявления в Нью-Йорк и Детройт. Туда американцы стараются не идти, следовательно, вас могут взять.
Потом приехал Джеймс Смит – профессор-неонатолог. Его поселили в загородном доме, где не было телефона. Я позвонила в Волжский, главному врачу роддома, организатору поездки. Сказала, что мне очень надо поговорить с его гостем.
– Пожалуйста, – сказал он. – Завтра в четыре у нас встреча в облздравотделе. Мы приедем за полчаса. Приходите, поговорите.
Теплый сентябрьский день. Я слонялась у облздравотдела. Они приехали. Нас познакомили. Прямо посредине улицы я стала излагать ситуацию.
– Во-первых, надо участвовать в МАТЧе, – сказал Смит. – Успеете? Срок подачи заявлений – 21 сентября.
– Уже подала.
– Во-вторых, нужно проходить собеседования. Я могу попытаться пристроить вас на месяц в свою больницу. Экстерном. Сейчас это называется – наблюдателем. Я узнаю, есть ли сейчас места. Как у вас с финансами? Платить вам не будут.
Я заверила, что прожить месяц за свой счет смогу.
– Хорошо, я дам знать числу к 20 октября.
Разговор продолжался пять минут. Нас стали торопить и, наконец, прервали. Им пора.
Я ушла разочарованная. Наконец попался человек, который явно что-то знает, но с ним-то поговорить и не удалось. Чего я ждала все лето? И что мне даст «наблюдение» в больнице? Это же надо будет весь день наблюдать. А резидентуру искать когда?
В общем, нечего мне больше ждать. Ехать надо.
Как обойти посольство
Тоже не так просто. Виза. Я написала Ховарду, и он прислал приглашение. Но с этим приглашением надо проходить собеседование в посольстве США в Москве. Доказывать, что не собираюсь оставаться в Америке насовсем. А доказательств у меня нет. Не замужем. Единственный близкий родственник – отец. Но я достаточно взрослая, чтобы его не сочли надежным якорем. Собственности – одна квартира, и то мы ей владеем в равных долях. Правда, один раз я уже была в Америке и вернулась. Но то была официальная делегация от мэрии. Перевесит ли это все остальное? И вообще не хотелось рисковать уже достигнутым. Прихоть какого-нибудь консула – мальчика или девочки – и все старания впустую.
Я обратилась в туристическую фирму, которая среди прочих услуг рекламировала визы в США без собеседования. Жулики или нет? Заплатила и стала ждать. Написала Ховарду и Марджори. К этому времени я уже обзавелась адресом электронной почты в одной конторе, дома интернета еще не было. Немыслимо было решать все вопросы в темпе обычной переписки. Хочу приехать в начале ноября. Не подскажут ли, где можно остановиться на один – два месяца, недорого? В голове мелькало нечто вроде будапештской комнаты на шестерых или варшавской ночлежки.
Ховард откликнулся сразу. Можно приехать и остановиться у него. Он будет счастлив. К Ховарду мне не хотелось. Марджори не ответила ничего. Но от Ховарда, явно с её слов, пришло еще одно электронное послание.
По их общему мнению, мне лучше приехать в начале января. Можно будет спокойно договориться о собеседованиях в больницах. А сейчас у Марджори намечается двухнедельное проживание трех гостей из Волгограда, и уделить мне достаточно времени она, к сожалению, не сможет… Что же касается возможности снять квартиру в приличном районе, то это очень дорого.
Я не стала продолжать переписку с Марджори. Как ни мало я успела узнать о сроках поступления в резидентуру, но то, что собеседования начинаются в сентябре – октябре, а заканчиваются в январе – феврале, я уже усвоила. Приехав в январе, я окончательно и безнадежно опоздаю. И все отложится еще на год. И кто говорил о приличной квартире в приличном районе? Меня бы устроила любая комната. Ладно. Раз выбора нет, придется жить у Ховарда. Он забросал меня вопросами и советами. Я попросила его дать информацию, сколько стоят билеты разных авиакомпаний до Вашингтона, Нью-Йорка, Чикаго. Сколько стоят перелеты из этих городов в Кливленд?
Более тридцати лет Елена Макарова рассказывает об истории гетто Терезин и курирует международные выставки, посвященные этой теме. На ее счету четырехтомное историческое исследование «Крепость над бездной», а также роман «Фридл» о судьбе художницы и педагога Фридл Дикер-Брандейс (1898–1944). Документальный роман «Путеводитель потерянных» органично продолжает эту многолетнюю работу. Основываясь на диалогах с бывшими узниками гетто и лагерей смерти, Макарова создает широкое историческое полотно жизни людей, которым заново приходилось учиться любить, доверять людям, думать, работать.
В ряду величайших сражений, в которых участвовала и победила наша страна, особое место занимает Сталинградская битва — коренной перелом в ходе Второй мировой войны. Среди литературы, посвященной этой великой победе, выделяются воспоминания ее участников — от маршалов и генералов до солдат. В этих мемуарах есть лишь один недостаток — авторы почти ничего не пишут о себе. Вы не найдете у них слов и оценок того, каков был их личный вклад в победу над врагом, какого колоссального напряжения и сил стоила им война.
Франсиско Гойя-и-Лусьентес (1746–1828) — художник, чье имя неотделимо от бурной эпохи революционных потрясений, от надежд и разочарований его современников. Его биография, написанная известным искусствоведом Александром Якимовичем, включает в себя анекдоты, интермедии, научные гипотезы, субъективные догадки и другие попытки приблизиться к волнующим, пугающим и удивительным смыслам картин великого мастера живописи и графики. Читатель встретит здесь близких друзей Гойи, его единомышленников, антагонистов, почитателей и соперников.
Автобиография выдающегося немецкого философа Соломона Маймона (1753–1800) является поистине уникальным сочинением, которому, по общему мнению исследователей, нет равных в европейской мемуарной литературе второй половины XVIII в. Проделав самостоятельный путь из польского местечка до Берлина, от подающего великие надежды молодого талмудиста до философа, сподвижника Иоганна Фихте и Иммануила Канта, Маймон оставил, помимо большого философского наследия, удивительные воспоминания, которые не только стали важнейшим документом в изучении быта и нравов Польши и евреев Восточной Европы, но и являются без преувеличения гимном Просвещению и силе человеческого духа.Данной «Автобиографией» открывается книжная серия «Наследие Соломона Маймона», цель которой — ознакомление русскоязычных читателей с его творчеством.
Работа Вальтера Грундмана по-новому освещает личность Иисуса в связи с той религиозно-исторической обстановкой, в которой он действовал. Герхарт Эллерт в своей увлекательной книге, посвященной Пророку Аллаха Мухаммеду, позволяет читателю пережить судьбу этой великой личности, кардинально изменившей своим учением, исламом, Ближний и Средний Восток. Предназначена для широкого круга читателей.
Фамилия Чемберлен известна у нас почти всем благодаря популярному в 1920-е годы флешмобу «Наш ответ Чемберлену!», ставшему поговоркой (кому и за что требовался ответ, читатель узнает по ходу повествования). В книге речь идет о младшем из знаменитой династии Чемберленов — Невилле (1869–1940), которому удалось взойти на вершину власти Британской империи — стать премьер-министром. Именно этот Чемберлен, получивший прозвище «Джентльмен с зонтиком», трижды летал к Гитлеру в сентябре 1938 года и по сути убедил его подписать Мюнхенское соглашение, полагая при этом, что гарантирует «мир для нашего поколения».