По чужим правилам игры. Одиссея российского врача в Америке - [20]
– Если заказать билеты за две недели, будет дешевле… – отвечает Ховард.
Да нет у меня двух недель! Всего-то времени два месяца отпуска, и оно вот-вот пойдет.
– Напиши заранее, куда и когда ты прилетаешь, – просил Ховард.
Откуда я могу знать? Билеты мне отказались продать без визы. А визы все нет. Обещали через две недели, прошло три. У меня начался отпуск. Я позвонила в фирму.
– Ваш паспорт с визой должен быть готов через день-два, – сказали мне. – По идее, там все в порядке, в случае отказа мы бы уже знали. Еще дня три уйдет на пересылку. Так что, если хотите скорее, приезжайте и забирайте паспорт прямо в Москве. Вот вам адрес и телефоны фирмы, от которой мы работаем.
Звоню в Москву: готова ли моя виза? Позвоните через полчаса. Вашей визой занимается Эля, она должна вот-вот подойти… Нет, еще не подошла. У нас обеденный перерыв, позвоните через час… Элю?! Она уволилась два дня назад!
Неожиданно пришло письмо из Вашингтона. Я знала, что мои дальние родственники когда-то эмигрировали. Я никогда их не видела. Они, скорее всего, вообще не подозревали, что я есть на свете. Отец кого-то из них пару раз видел в молодости, пока не уехал из Ленинграда сорок пять лет назад. Когда я стала собираться, мы, на всякий случай, попросили папину двоюродную сестру узнать их адреса или телефоны. Она прислала подробное письмо. Три семьи. Вашингтон. Нью-Йорк. Детройт. Вот они обрадуются, когда я возникну на горизонте!
Нина жила в Вашингтоне. Это вдова папиного троюродного брата, которую папа помнил еще невестой. Ей мы и послали письмо, почти не надеясь на ответ. Но ответ пришел. Конечно, Майечка может приехать. Конечно, она может остановиться.
Вот и маршрут определился. Москва – Вашингтон – Кливленд.
От Джеймса Смита ни двадцатого, ни тридцатого так ничего и не пришло.
Перед отъездом я зашла попрощаться с Чарльзом. Попросила известить Джека, пастора-рентгенолога с кошельком под коленкой, что я могу позвонить откуда-нибудь из Америки.
– Поезжай в Даллас, – сказал Чарльз, – Джек утомлен жизнью, он имеет все чего хочет, делать ему нечего. Он знает врачей. Он возьмет тебя за руку и будет водить из одной больницы в другую. Не езди в незнакомые места. Представь себе, что я приехал в Россию и, никого не зная, пытаюсь устроится на хорошую работу. Кто меня возьмет? А жить можешь с моей женой – Линдой. Она будет рада компании по вечерам. С едой никаких проблем не будет. Открывай холодильник, бери что хочешь.
Мне стало смешно.
– Чарльз, – сказала я, – я уезжаю завтра. У меня нет паспорта, нет визы и нет билета. Вопрос о том, что я буду есть в вашем доме в Далласе – не самый острый.
С Чарльзом я познакомилась за несколько лет до этого, когда в первый раз нанялась переводить религиозные беседы в Церкви Христа. Он был первым американцем, с которым я более или менее подробно поговорила, я для него – первой русской. Не помню, что я ему наболтала тогда, но отношения после этого были прохладными. Работать на него мне не пришлось. (Американское выражение – работать на кого-то – сначала резало ухо, но потом я привыкла к нему. Оно правдиво). Я никогда ему не переводила. Не скрывала, что не верю в Бога. Ни разу не пришла в церковь, если мне не должны были заплатить. И вот, пожалуйста. Кто бы мог подумать. Спасибо, Чарльз.
В московскую фирму я явилась в субботу. Они работали. Мой паспорт с визой был готов. С вас столько-то. Как?! Все давно уплачено волгоградской фирме! А квитанция есть? Слава Богу, есть. Сравниваю визу со своей прошлой визой. Не хватает печати. Это правильно или нет? Вдруг они все-таки жулики? Вдруг виза фальшивая? Завернут из аэропорта… Девочки в фирме не уверены. Та, что связана с американским посольством, выходная. Позвонили ей домой. Она будет после двух. Позвонили в посольство. Дежурный точно не знал. Ладно, ждем двух часов. А что с билетами на самолет?
Сотрудницы фирмы удивляются. Я без билета? Я тоже удивляюсь. В Волгограде меня заверили, что без визы билет не продают. Какая глупость! – возмущаются москвички. Вы платите деньги, и больше их ничего не должно интересовать. Запрашивают агентство Аэрофлота. На ближайшую неделю билетов на Вашингтон нет. Может быть попозже освободится что-нибудь из брони. Можно лететь «Дельтой». Немного дороже. Билеты продаются только в оба конца. Когда я собираюсь лететь обратно?
Понятия не имею. Может, в конце ноября. Может, в конце декабря. Совсем маловероятно, но, может, и позже. Какая вам разница?
– Если лететь «Дельтой», – объясняют мне, – надо точно назвать дату вылета назад. Её потом можно изменить, но за дополнительные 150 долларов. У Аэрофлота – открытая дата обратного полета. В течение полугода.
Лишних денег у меня нет. За все плачу сама. Подождем аэрофлотовскую броню. Тем временем фирма отряжает гонца в МакДональдс.
– Майя Эдуардовна, вам что-нибудь купить? – сверившись с моим паспортом, предлагают мне. Прошу филе-о-фиш и маленькую фанту. «Я к вам пришел навеки поселиться».
Выясняется с печатью. Её теперь не ставят. Выясняется с билетами. Из брони сегодня ничего не будет. А когда следующий рейс? Неизвестно. Расписание меняют с летнего на зимнее. Будут исправления. Причем проблемы только с Вашингтоном. В Нью-Йорк лети хоть завтра. Аэрофлотом. Или жди в Москве.
Эта книга написана человеком, много лет прослужившим в органах государственной безопасности. Разгром КГБ, развал СССР, две Чеченские войны, терроризм и бандитизм – все это личная боль автора. Авторитарное правление Бориса Ельцина, унизительные зарубежныекредиты и создание бесстыдно роскошной кремлевской империи «Семьи», безграничная власть олигархов, высокопоставленных чиновников и полное бесправие простого населения – вот, по мнению Аркадия Ярового, подлинная трагедия нашей многострадальной Родины. В книге фигурируют имена известных политиков, сотрудников спецслужб, руководителей России и других стран.
Встречи с произведениями подлинного искусства никогда не бывают скоропроходящими: все, что написано настоящим художником, приковывает наше воображение, мы удивляемся широте познаний писателя, глубине его понимания жизни.П. И. Мельников-Печерский принадлежит к числу таких писателей. В главных его произведениях господствует своеобразный тон простодушной непосредственности, заставляющий читателя самого догадываться о том, что же он хотел сказать, заставляющий думать и переживать.Мельников П. И. (Андрей Печерский)Полное собранiе сочинений.
Михаил Александрович Бакунин — одна из самых сложных и противоречивых фигур русского и европейского революционного движения…В книге представлены иллюстрации.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Всем нам хорошо известны имена исторических деятелей, сделавших заметный вклад в мировую историю. Мы часто наблюдаем за их жизнью и деятельностью, знаем подробную биографию не только самих лидеров, но и членов их семей. К сожалению, многие люди, в действительности создающие историю, остаются в силу ряда обстоятельств в тени и не получают столь значительной популярности. Пришло время восстановить справедливость.Данная статья входит в цикл статей, рассказывающих о помощниках известных деятелей науки, политики, бизнеса.