По чужим правилам игры. Одиссея российского врача в Америке - [11]

Заканчиваю чуть раньше срока. Прикидываю: совсем незнакомых вопросов – примерно 25 %.

Лера уже ждала:

– Ну как?

Никак. Идем в зоопарк. Лера очень хочет меня развеселить. Тыкает палочкой в хвост громадного аллигатора. Слава Богу, он не реагирует.

Второй день то же самое, только я успокоилась. Полгода учила? Учила. Голова соображает? Вот и соображай.

Во время ланча решила выпить чашку кофе. Ресторанчик, меню вывешано на улице. Не могу найти, сколько стоит кофе. Рядом – молодой человек.

– Вы читаете по-венгерски?

– Нет, – улыбается он, – у меня те же проблемы.

Оказалось, сдает он тот же экзамен и в той же комнате. Заходим. Он заказывает обед, я – из экономии – кофе. Он из Югославии. Закончил институт в Белграде, и началась гражданская война. Уехал в Данию. Сдал экзамены на датский диплом, работает хирургом. Хочет в Штаты. Но если война кончится, вернется домой. Там родители, друзья. В Дании у него много друзей, но это совсем не то. Западное общество холодное, закрытое.

Мы пробуем поговорить на своих родных языках. Но выясняем, что на английском нам проще. Он был в СССР на экскурсии. Очень понравился Ленинград.

– Какой город, – говорит он восхищенно, – великолепный!

– А Будапешт?

– Что Будапешт? – удивляется он, – город как город. Обычный.

– А почему в Югославии началась война?

Он пробует объяснить. С явной симпатией к сербам.

– Ну вот, – говорит он в заключение, – вы догадались, кто я? Я – «агрессор». Я – боснийский серб.

И платит за мой кофе.

Возвращаемся. Настроение изменилось, похоже, всем надоело волноваться. «Хохол» повеселел. Радостно сообщил, что в последней книжке – только рисунки: гистологические препараты и т. д. Он для этого специально штудировал атласы, тренировался. Я-то не тренировалась.

Пришлось ориентироваться не на картинки, а на тексты к ним. Но в ряде случае это не удавалось.

Компьютерная томограмма. Срез на уровне диафрагмы. Десяток структур помечены разными буквами, какая структура восходит через диафрагму?

Перебираю их все по очереди. Восходить может только нижняя полая вена, поскольку все остальное нисходит. Смотрю на маленькие кружочки. Исключаю аорту, пищевод, кажется, даже блуждающий нерв. Остается непарный кружок – вена.

Рентгенограмма. Одна кость, ниже две. Рука. Стрелкой показано место прикрепления мышцы. Что делает эта мышца?

Трогаю свой локоть, двигаю рукой. Вот здесь прикрепляется. Что она может делать? Наверное, разгибает предплечье?

Смотрю варианты ответа. Сгибает бедро, разгибает бедро… Так. Это, стало быть, нога.

Написали. За два дня 720 задач за 720 минут. Из дверей вываливаемся радостной толпой. В какой-то брошюре я читала, что этот экзамен сдают 18 %.

– Где остальные 82 %? – спросила Лера.

Впервые гуляем беззаботно. Лера успела оббегать весь Будапешт. Для неё это первая в жизни заграница. У неё уже есть любимая улица, и дворик, и площадь. Очень хочется кофе. Заходим в прокуренную забегаловку, где нет ничего, кроме кофе и соков. Официант приносит две крошечные чашечки. Мы делаем первый глоток и обалдело смотрим друг на друга: такого замечательного кофе мы не пили никогда.

Возвращаемся домой в темноте. Наши латиноамериканцы уехали дальше, в Вену. В холле сидят две девочки-японки. Наверное, теперь они с нами живут. Падаем и засыпаем. Утром встаем, начинаем одеваться и прыгаем обратно под одеяла: на соседней кровати ворочается, просыпаясь, светловолосый мальчик… свобода! Рядом с подушкой у него путеводитель по Праге.

Сколько мы еще их видели, этих одиночек, парочек и компаний, в кроссовках или ботинках, шортах или джинсах, с рюкзачками, пешком или на велосипедах. Лето, каникулы – вперед, по Европе! Два-три дня в одном месте – и дальше. А мы боялись. Одни, без туристической группы, без языка, без единого знакомого человека. Как переехать границу? Как поменять деньги? Как найти, где жить? Оказалось, очень просто. Только так и надо ездить. Жаль, что этого не было в наши восемнадцать – двадцать… Закон о въезде и выезде принят всего полтора года назад.

Результат пришел через два месяца. В полной уверенности, что экзамен провален, я вскрыла конверт. Где результат? Сначала они объясняют, для чего предназначен экзамен. Полезно, тем более, что читают только те, кто сдавал. Дальше они объясняют, что значит сдать и при каком балле экзамен считается сданным… Стоп! Почему не написано, что значит не сдать? А эти цифры… Больше проходного балла… Если 75 и больше, значит, сдано. А у меня 79.

– Папа… я его, кажется, сдала…

Через несколько дней я написала Саше на Украину. У него было 76.

Формальности

«И все-таки послезавтра я ухожу, подумал он.

Вот что бы мне не забыть: послезавтра.

Послезавтра, подумал он. Послезавтра, послезавтра».

Аркадий и Борис Стругацкие

Надо готовиться к марту, ко второму этапу. Уверенно, не ожидая никаких подвохов, прохожу уже знакомые подготовительные процендуры. Анкета, фотография, подпись декана, гербовая печать. Деньги. Цену подняли, а мне сдавать еще английский. Всего 480 долларов. На этот раз выбираю Варшаву. Поближе, подешевле.

Проблема в том, что надо платить через американский банк. Или послать чек. И то, и другое мне недоступно, тем более чек посылать рискованно. В это время меня зовут на встречу с Беном – президентом Кливлендского городского клуба. Я радуюсь. Бена я видела в Америке. Он знаком с Марджори и Флойдом, в доме которых я жила. Если он согласится передать им мой пакет, все проблемы будут решены.