Пляжный ресторанчик - [30]

— И жить там с Толстым Джо?

— Ну…

Мы оставили Билла разносить дом и направились в Кингсбридж. Мэри хотела купить сахарницу от «Харви Николс», которая была в списке подарков, но которую никто не подарил. Когда дело было сделано, мы отправились в кафе, и там я рассказала Мэри о своих полуоформившихся планах.

— Звучит заманчиво, — сказала она. — Отличная мысль — провести лето в пляжном домике на побережье.

— В пляжном домике Джо, — поправила я ее. — Тебе не кажется, что это глупо?

— Что действительно глупо, так это торчать в Солихалле, — возразила Мэри.

— Но я не хочу ехать туда, — призналась я. — Я просто хочу вернуться к прежней жизни. Здесь, в Лондоне.

— Что? Тратить по нескольку часов в день на метро и работать секретаршей?

— Нет. Я по-прежнему хочу вернуть Ричарда.

— Лиззи, у него другая, — резонно и немного устало заметила Мэри. — Ты должна идти вперед.

— Хорошо бы. Но я не могу. Стоит только подумать о будущем, как меня переполняет ужас, что я больше никогда не буду счастлива. Никогда не встречу никого, кто мог бы сравниться с Ричардом. Я обречена быть одна всю оставшуюся жизнь.

— Чушь, — сказала Мэри. — Все эти страхи улетучатся, как только ты окажешься в Штатах. И помни, у тебя хотя бы был роман, который продлился дольше месяца. У многих наших сверстниц и такого не было. По крайней мере, ты теперь знаешь, что это можно повторить. Я имею в виду, ты знаешь, что способна поддерживать отношения, способна на долгий роман. Лучше ведь пережить роман и разрыв, чем не быть любимой вообще.

— Хватит, — перебила я. — Остановись прямо на этом месте. Следующему, кто скажет мне про бесценный опыт, который я извлекла из этих отношений, я просто перережу глотку ножом.

Я схватила чайную ложку и продемонстрировала, как поступлю в этом случае. Меня любили и разлюбили? Это совсем не то, что могло утешить. Я не могла взглянуть на наши отношения с Ричардом под таким углом. Вспомнить, как мы были счастливы? Да я об этом вообще думать не могла, так мне было больно.

— Знаешь, — возразила я Мэри, — я прочла однажды, то ли у Одена, то ли у Ивлина Во, что любовь, когда уходит, меняет свой облик в воспоминаниях. Вот эта мысль мне более созвучна, чем то, что ты сказала. Потому что сейчас, вспоминая наши отношения с Ричардом, я уже ни в чем не уверена. Я не уверена, любила ли я его, и уж тем более не знаю, любил ли он меня. Все хотят, чтобы я воспринимала случившееся как простую утрату, но иногда мне кажется, что все значительно хуже. Мне гораздо легче было бы примириться с тем, что Ричард умер, потому что тогда я могла бы спокойно предаваться воспоминаниям о нашем романе, не думая о том, что этот роман он сам же и оборвал. Ричард решил разбить мне сердце, потому что я ему больше не нужна. Когда человек умирает, он обычно не оставляет тебя с горьким чувством, что ты совершенно бесполезное, никому не нужное существо. Лучше бы он умер, Мэри. Правда. Может, надо было перерезать ему горло, пока имелась возможность?

— Отлично. Выговорилась? — спросила Мэри, неожиданно вставая. — Идем, надо срочно купить тебе новое нижнее белье, чтобы ты хоть на время прекратила думать о том, как ты несчастна.

— Зачем мне белье?

— Чтобы рыдать в новых трусах, — бросила она. — Вот что, Лиззи. Послушай меня. Я обещаю, через год — и я готова поспорить на сумму стоимости твоего билета в Америку — ты оглянешься назад и пожмешь плечами. Ты будешь только рада, что распрощалась с этим козлом. Я обещаю, однажды ты проснешься утром, оглянешься назад и увидишь его таким, каким мы все, кроме тебя, его видим: самовлюбленным, надменным, упертым ослом без чувства юмора.

Опять эти слова.

— Ты правда думаешь, что у него нет чувства юмора?

— Ни капли. У клизмы больше чувства юмора, чем у Ричарда.

— Я думала, у него прекрасное чувство юмора.

— Ты думала, что он тебе верен, — напомнила Мэри. Удар ножом в сердце. — Теперь тебе предоставляется случай оставить все это дерьмо позади и улететь в Лос-Анджелес. Только подумай — Лос-Анджелес, Калифорния, Лиззи! Место, где всегда светит солнце! Боже мой, что тебя останавливает?

К этому моменту мы как раз подошли к выходу из магазина. Снаружи дождь лил как из ведра. Мэри развернула меня и поволокла за собой в отдел губной помады, чтобы скоротать время, пока дождь не прекратится. Она вытащила наугад розовый тюбик. «Лос-Анджелес» — значилось на этикетке.

— Видишь предзнаменование? — обернулась она ко мне.

Я вытащила другую помаду. Она называлась «Лондон».

— Послушай, друг приглашает тебя в гости, тебе есть где остановиться, — продолжала Мэри. — Я с радостью одолжу тебе денег на билет, дам адреса всех своих знакомых, и тебе останется разве что гадать, что будет делать Ричард, если вдруг передумает и решит тебя вернуть. Но во-первых, вероятность того, что он бросит супермодель ради тебя, равна вероятности того, что тебя убьет молнией. И во-вторых, даже если Ричард надумает все вернуть, он может просто сесть в самолет и прилететь к тебе, правильно? Теперь его очередь мириться.

Я проглотила набежавшие слезы.

— Лиззи, милая, поезжай — поезжай не задумываясь. — Подруга с чувством сжала мои руки. — Лос-Анджелес — прекрасное место. Я буду страшно скучать по тебе, мне будет тебя не хватать, но я уверена: там ты будешь счастлива. У тебя нет причин оставаться в Лондоне. Тебя больше ничто тут не держит.