Плясать до смерти - [11]
После нашего путешествия мы сильно привязались к Настьке, а она — к нам, к нашей жизни, и расставаться надолго было уже нельзя.
Вернувшись, мы закинули Настьку в Петергоф и умчались по делам, но скоро по тревоге пришлось вернуться. Все сидели надувшись, глядя в разные стороны. Разбили мы их дружную семью! Первой заговорила бабка (как самая умная):
— Кого вы нам привезли?! Там ее подменили! Это не наша внучка! Эта какая-то дикая, совершенно не умеет себя вести! — Сквозь толщу очков глаза ее казались абсолютно непроницаемыми — что у нее на уме, и есть ли он?
— На улицу стала таскаться! — как о величайшем грехе сообщил тесть.
— Воровать стала! — сообщила теща.
— Что ты такое говоришь, Катя?! — воскликнул дед. — Какое воровать! Просто взяла!
Постепенно прояснилось. Вернувшись со счастливого юга, Настя страдала: где прежняя слава, всеобщая любовь? Опять ее здесь не замечали, даже в этом дворе. Решившись, взяла из шкафа коробку конфет и стала угощать девчонок, прежде ее не замечавших. Представляю! С ее стеснительной улыбочкой-трещинкой, плотная, неуклюжая, трогательно полагая, сколько она раздаст конфет, столько и доброты получит в ответ. Те, хихикая, конфеты сожрали и тут же «отблагодарили»: якобы добродушно угостили в ответ эскимо, фактически уже обглоданной палочкой, и, когда Настя доверчиво взяла ее в зубки, стукнули по палке и раскололи по диагонали передний зубик! Настя заплакала, а они с хихиканьем разбежались, оставив ее одну. Она нашла в пыли осколок зубика и, держа его в пальцах, плача, пришла домой.
Да, тут не кино! Грустна жизнь нашей любимой дочки. За какие наши грехи она страдает?
— Покажи! — попросила Нонна.
Настя долго стеснялась, а потом, когда ее «достали», злобно оскалилась: вот вам! Да-а. Передний, самый видный зуб расколот по диагонали. И главное — угораздило сейчас, в эпоху перемен, когда словно забыли все, как что делалось. Как мы теперь вставим зуб?
— Усидчивость надо вырабатывать, послушание! — Дед с громким шорохом отложил газету. — А вы… анархию развели.
— Не наша это девочка! Подменили ее! — решительно повторила теща.
— Слушай, мама! Может, тебе подлечиться снова, а? — закричала Нонна.
— Это вам надо подлечиться, прежде чем девочку брать! — прохрипел тесть.
— Если вам девочка не нравится, мы ее заберем! Собирайся, Настя! — рявкнула Нонна.
Если Настя будет жить с нами, все силы будут уходить на нее… Прощайте, мои труды?
— Ладно. Спокойно! — примирительно сказал я.
— Ладно, Настька! Не грусти! — весело произнесла Нонна. — Держи хвост пистолетом. А через дырочку эту… плеваться удобно! Во, смотри!
Дырочек у нее было достаточно — лихо совершила плевок!
— Чему вы учите бедную девочку! — возмутился дед.
…Видно, всю жизнь так и просидит Настенька у бабки под подолом и будет такая же, как она.
А мы? Поманили — и бросили?!
Надо решаться! Я резко встал:
— Мы уезжаем!
— Валерий, вы что? — изумленно спросила теща.
— Куда это, интересно? — оторвался от прессы тесть.
— Домой!
— Ой, и не погостили совсем! — всплеснула руками теща, но большого огорчения я не заметил.
— Нет, вы не поняли! — проговорил я…
Рано обрадовалась!
— Мы едем вместе!
— Кто это «мы»? — проскрипел дед.
— Ну… мы! Я, Настя и Нонна. В наш дом!
— А это что вам? — обиделся тесть. — Здесь вам не дом?
— Нет. Спасибо, но Настя ни разу еще не была в нашем доме. Должна же она увидеть его!
— Ой, Венчик, как я рада! — вскричала Нонна.
— Ну ладно, съездите. Только аккуратно! — проворчал дед. — И скоро возвращайтесь. Нечего ей там делать!
Каждые выходные мы стали забирать Настю из Петергофа и привозить в Купчино. Почему в выходные? Потому что Нонна стала работать, правда, не по специальности. В ее суровый НИИ на Суворовском ездить с нашего болота было далеко, да и незачем, научная карьера явно не была ее призванием. Она устроилась в регистратуру, в поликлинику, и была довольна, и ею там были довольны. Да и ходить было недалеко — через дом. Кроме того, там каждую неделю давали продуктовые наборы, что в те времена было важно. Волнуясь, мы ехали с Настей от станции на троллейбусе. Понравятся ли ей наши пустыри? Мы как-то уже привыкли, но, когда смотришь ее глазами и как бы в первый раз, волнуешься особенно.
Огромная прямоугольная глыба, закрывающая закат.
— Вот, Настенька, это наш дом!
Она то ли от восхищения, то ли от изумления открыла рот: никогда еще не видела таких громадин.
— А это ваша дверь?
— Ну, Настька, ты даешь! Это ж лифт!
Двери разъехались. Настя настороженно посмотрела на нас снизу вверх. Испугалась?
Мы переглянулись: да, засиделась наша дочка у деда с бабкой!
— А это, Настя, твоя квартира!
Она ходила по комнатам слегка растерянно, открывала стеклянные двери, нажимая ладошкам на стекло. Пространство было большое — и непривычное, как бы еще не ее. Комнаты казались пустыми: старую рухлядь мы сюда не притащили, а новую тогда было не купить. Мы с Нонной спали на матраце, на полу, и это казалось даже оригинально. До поры. Но теперь, видимо, надо что-то «доставать»? Горячность моя стала остывать: погорячились, а сделаем ли как надо?
И за окнами было пусто, до самого горизонта. Чем наполнить жизнь? Если б мы остались в центре, повели бы Настю по старинным улочкам, мимо знаменитых домов. А тут… улица Белы Куна! Кого это? Там бы я повел ее в Таврический сад, где сам провел счастливое детство. Красивые деревья, холмы.
Литературная слава Сергея Довлатова имеет недлинную историю: много лет он не мог пробиться к читателю со своими смешными и грустными произведениями, нарушающими все законы соцреализма. Выход в России первых довлатовских книг совпал с безвременной смертью их автора в далеком Нью-Йорке.Сегодня его творчество не только завоевало любовь миллионов читателей, но и привлекает внимание ученых-литературоведов, ценящих в нем отточенный стиль, лаконичность, глубину осмысления жизни при внешней простоте.Первая биография Довлатова в серии "ЖЗЛ" написана его давним знакомым, известным петербургским писателем Валерием Поповым.Соединяя личные впечатления с воспоминаниями родных и друзей Довлатова, он правдиво воссоздает непростой жизненный путь своего героя, историю создания его произведений, его отношения с современниками, многие из которых, изменившись до неузнаваемости, стали персонажами его книг.
Валерий Попов, известный петербургский прозаик, представляет на суд читателей свою новую книгу в серии «ЖЗЛ», на этот раз рискнув взяться за такую сложную и по сей день остро дискуссионную тему, как судьба и творчество Михаила Зощенко (1894-1958). В отличие от прежних биографий знаменитого сатирика, сосредоточенных, как правило, на его драмах, В. Попов показывает нам человека смелого, успешного, светского, увлекавшегося многими радостями жизни и достойно переносившего свои драмы. «От хорошей жизни писателями не становятся», — утверждал Зощенко.
Издание осуществлено при финансовой поддержке Администрации Санкт-Петербурга Фото на суперобложке Павла Маркина Валерий Попов. Грибники ходят с ножами. — СПб.; Издательство «Русско-Балтийский информационный центр БЛИЦ», 1998. — 240 с. Основу книги “Грибники ходят с ножами” известного петербургского писателя составляет одноименная повесть, в которой в присущей Валерию Попову острой, гротескной манере рассказывается о жизни писателя в реформированной России, о контактах его с “хозяевами жизни” — от “комсомольской богини” до гангстера, диктующего законы рынка из-за решетки. В книгу также вошли несколько рассказов Валерия Попова. ISBN 5-86789-078-3 © В.Г.
Р 2 П 58 Попов Валерий Георгиевич Жизнь удалась. Повесть и рассказы. Л. О. изд-ва «Советский писатель», 1981, 240 стр. Ленинградский прозаик Валерий Попов — автор нескольких книг («Южнее, чем прежде», «Нормальный ход», «Все мы не красавцы» и др.). Его повести и рассказы отличаются фантазией, юмором, острой наблюдательностью. Художник Лев Авидон © Издательство «Советский писатель», 1981 г.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
П 58 P 2 Попов В. Г. Нас ждут: Повести / Рис. Ф. Волосенкова. — Л.: Дет. лит., 1984. — 207 с., ил. ДЛЯ МЛАДШЕГО ШКОЛЬНОГО ВОЗРАСТА В пер.: 1 р. О предназначении человека на земле, безграничных его возможностях рассказывают повести Валерия Попова; о том, что «нас ждут» и загадки Вселенной и непростые задачи на земле. © Издательство «Детская литература», 1984 г.
В 1000 и 1001 годах в геолого-исследовательских целях было произведено два ядерных взрыва мощностью 3,5 и 10 килотонн соответственно.
«Сталинград никуда не делся. Он жил в Волгограде на правах андеграунда (и Кустурица ни при чем). Город Иосифа не умер, а впал в анабиоз Мерлина или Артура. То тут, то там проступали следы и возникали звуки. Он спал, но он и боролся во сне: его радисты не прекращали работу, его полутелесные рыцари — боевики тайных фемов — приводили в исполнение приговоры, и добросовестный исследователь, знаток инициаций и мистерий, отыскал бы в криминальной газетной хронике закономерность. Сталинград спал и боролся. Его пробуждение — Белая Ротонда, Фонтан Дружбы, Музкомедия, Дом Офицеров, Планетарий.
История дантиста Бориса Элькина, вступившего по неосторожности на путь скитаний. Побег в эмиграцию в надежде оборачивается длинной чередой встреч с бывшими друзьями вдоволь насытившихся хлебом чужой земли. Ностальгия настигает его в Америке и больше уже никогда не расстается с ним. Извечная тоска по родине как еще одно из испытаний, которые предстоит вынести герою. Подобно ветхозаветному Иову, он не только жаждет быть услышанным Богом, но и предъявляет ему счет на страдания пережитые им самим и теми, кто ему близок.
Каково это – работать криминальным журналистом? Мир насилия, жестокости и несправедливости обнажается в полном объеме перед тем, кто освещает дела о страшных убийствах и истязаниях. Об этом на собственном опыте знает Екатерина Калашникова, автор блога о криминальной журналистике и репортер с опытом работы более 10 лет в федеральных СМИ. Ее тяга к этой профессии родом из детства – покрытое тайной убийство отца и гнетущая атмосфера криминального Тольятти 90-х не оставили ей выбора. «Записки криминального журналиста» – качественное сочетание детектива, true story и мемуаров журналиста, знающего не понаслышке о суровых реалиях криминального мира.
«…Вообще-то я счастливый человек и прожила счастливую жизнь. Мне повезло с родителями – они были замечательными людьми, у меня были хорошие братья… Я узнала, что есть на свете любовь, и мне повезло в любви: я очень рано познакомилась со своим будущим и, как оказалось, единственным мужем. Мы прожили с ним долгую супружескую жизнь Мы вырастили двоих замечательных сыновей, вырастили внучку Машу… Конечно, за такое время бывало разное, но в конце концов, мы со всеми трудностями справились и доживаем свой век в мире и согласии…».
Роман, написанный на немецком языке уроженкой Киева русскоязычной писательницей Катей Петровской, вызвал широкий резонанс и был многократно премирован, в частности, за то, что автор нашла способ описать неописуемые события прошлого века (в числе которых война, Холокост и Бабий Яр) как события семейной истории и любовно сплела все, что знала о своих предках, в завораживающую повествовательную ткань. Этот роман отсылает к способу письма В. Г. Зебальда, в прозе которого, по словам исследователя, «отраженный взгляд – ответный взгляд прошлого – пересоздает смотрящего» (М.