Плутишкина сказка - [11]

— Ты сказал, что он может проснуться и от Вечного Сна. Он смог бы тогда добраться до Колодца?

— Не знаю. Быть может, и смог бы…

— А что надо, чтобы он проснулся?

— Мы же в сказке, Плутишка. Ты столько их читала… Неужели не помнишь?

— Надо, чтобы его полюбили?

— Да.

— А его полюбят?

— Я и сам хотел бы знать это…

Однако нам надо идти.

Миновав еще один мост над беззвучной черной водою, они вошли в третью рощу.

Это были могучие черные дубы, настоящие Сказочные Дубы, и Плутишка теснее прижалась к плечу Кота. Ей даже захотелось закрыть глаза — мало ли что можно увидать в такой мрачной сказочной роще. Но с закрытыми глазами было бы, наверное, еще страшнее…

Посреди рощи на вздыбленном Черном Коне сидел Рыцарь в черных доспехах цвета солнечных зайчиков и лунной дорожки. Левая рука рыцаря сжимала поводья Коня, в опущенной правой был меч. Лица Рыцаря не было видно под забралом, а глаза Коня были закрыты.

— Они тоже спят Вечным Сном? — прошептала Плутишка.

— Нет. Они просто спят…

— И смогут проснуться?

— Да. Если о них вспомнят, если они понадобятся…

— И тогда они смогут отсюда уйти?

— Конечно. Но в тот миг, когда они снова станут ненужными — Рыцарь и его Конь снова окажутся здесь, в Черной Долине.

— В этом холоде!… Идем скорее!

За дубовой рощей снова был черный мост над черной водою, а потом вдали показался высокий Черный Холм. И тогда впервые в этой Долине Безмолвия послышался звук — отдаленные мерные удары, словно маятник огромных невидимых часов.

Чем ближе подходили они к Холму, тем громче слышались эти удары. Плутишке почему-то чем дальше, тем больше становилось не по себе и она все крепче сжимала лапу Кота, и он тоже все крепче сжимал ее руку. И Рона все теснее жалась к ним и видно было, что собаке тоже становится все страшнее.

У подножия Холма они впервые в этой Долине увидели что-то не черное. Но это не черное…

Возле дорожки, склонив голову, стоял Конь Бледный и размеренно, как часы, бил правым передним копытом по камню, а чуть выше по склону какая-то фигура в белом в такт этим гулким ударам водила косой по черной пожухлой траве.

Кот и Плутишка остановились рядом с Конем. Косарь в белом, стоя к ним спиною, продолжал свою мерную работу…

— День добрый, Госпожа Смерть! — сказал Кот и Плутишка почувствовала, как спина ее мигом покрылась холодным потом, а прижавшаяся к ее ногам Рона задрожала.

Перестав косить, фигура в белом повернулась к ним и Плутишка увидела, что это действительно Смерть — именно такая, какой ее всегда рисуют на картинках…

— День добрый, Радужный Кот! — сказала Смерть. — Опять ты здесь…

Последние слова она сказала таким тоном, что Плутишке вдруг показалось, что сейчас Смерть добавит что-нибудь вроде «Как ты мне надоел!» Смерть, однако, этого не сказала, а спросила:

— Кто это с тобою?

— Это Плутишка. Лучшая на свете.

— Плутишка, лучшая на свете… Ты ведь знаешь, Радужный Кот, что я вижу насквозь каждого. Держитесь за руки покрепче, если не хотите остаться здесь…

— Нет, Госпожа, сегодня мне вовсе не хочется остаться здесь навсегда, — сказал Кот. — А Плутишка…

— Думаю, Плутишке еще слишком рано оставаться в моих владениях, — усмехнулась Смерть.

Усмешка у нее была страшная, но Плутишка вдруг почувствовала, что от последних слов Смерти страх в ее сердце чуть-чуть уменьшился.

— Ну а ты, Кот, — снова заговорила Смерть. — Сколько раз ты еще собираешься здесь пройти?

— Не знаю, Госпожа, — сказал Кот. — Поверьте, что при всем моем уважении к Вам я предпочел бы и вовсе тут не показываться.

— Верю, — сказала Смерть. — Но ты столько раз приходил снова и снова…

— Да, ибо не все на свете в моей воле…

— Как и не все на свете в моей власти. Я помню, как ты проходил сквозь меня — так, словно меня нет на свете. Даже когда тебя однажды принесли ко мне — я не смогла удержать тебя в руках…

— Значит, Время мое еще не пришло, Госпожа…

— Да, не пришло. Но не забывай, что и твое Время не вечно, и раз от раза оно все убывает, Радужный Кот!

— Я знаю, Госпожа. И с каждым годом все горше терять время на Ожидание Чего-то. Мы можем научиться ждать, но Время наше конечно и никто не в силах прибавить к нему то, что мы теряем на Ожидание. Каждый день уходит навсегда.

— Но мало кто думает об этом, — промолвила Смерть.

— Те, у кого все еще впереди, думают и живут так, словно они вечны, Госпожа Смерть. Но рано или поздно многие начинают понимать, что Время их уходит с каждым ударом копыта Вашего Коня…

— Мой Конь и есть Время, — сказала Смерть.

— Я знаю, Госпожа.

— Знаешь и все же не боишься приходить в эту Долину, словно для тебя нет других дорог.

— Может быть, и так. У каждого свои дороги, Госпожа. Разве я один? Разве только мертвые попадают в эту Долину?

— Ты прав, здесь бывают и те, чье Время еще не пришло. Ибо смерть Любви человека — это тоже Смерть.

И не все они отсюда уходят, даже если остаются среди людей. Есть такие, что поступают на службу к моей сестре, Снежной Королеве. Кстати, она неплохо о тебе отзывалась! Говорят, ты был одним из лучших офицеров ее Гвардии. Ей было жаль, когда ты ушел.

— Что поделаешь, Госпожа, не в ее силах оказалось превратить в лед мое сердце. И я думаю, что лучше однажды услышать последний удар копыта Вашего Коня, чем ее мундир, Вечность — и лед вместо сердца.