Плутишкина сказка - [9]

Вид у него был ужасный. Ботинки девяносточетвертого размера, третьего срока носки и ни разу не чищеные. Вылинявший, севший на два номера и растянутый пузырями костюм. Совершенно неуместный галстук-бабочка, закавказская трехдневная щетина, золотой зуб, черная повязка на левом глазу и непонятно откуда и зачем — парадный кивер Лейб-гвардии Его Величества Измайловского гренадерского полка. В правой руке у Плутишкоеда был огромный столовый нож, в левой — здоровущая вилка, а на поясе — патронташ со столовым набором — соль, перец, горчица и хрен.

Плутишкоед улыбнулся задушевной улыбкой и вжикнул вилкой по ножу:

— Вжжжик!

Звук был жуткий — Плутишке больше всего на свете захотелось оказаться дома, у мамы, но мама была далеко, и, что еще хуже, ноги у Плутишки от страха перестали ей повиноваться.

— Здорово, Плутишка! — гаркнул Плутишкоед. — Я тебя съем!

— Н-не н-надо! — пискнула Плутишка.

— Надо! — убежденно сказал Плутишкоед и снова вжикнул вилкой по ножу:

— Вжжжик!

— А… а… а я папе скажу и он тебя поколотит! — дрожа от страха, проговорила Плутишка, а сама подумала при этом:

— Гнусный Котище! Затащил меня, а сам… Сам, небось, пирожки лопает, а меня тут сейчас саму съедят!

— Папа? Поколотит? — Плутишкоед на мгновение задумался, но потом облизнулся и сказал:

— Это вряд ли!

— А… а меня мама искать будет!

— Мама… — тут Плутишкоед вдруг загрустил, наверное вспомнил свою маму. — Мама — это хорошо. Но ты не волнуйся, я ей с твоей собачкой записку отправлю: не ищите, мол, все в порядке, я вашу Плутишку скушал. И еще «спасибо» напишу, дескать было очень вкусно.

— Я не вкусная! — в отчаянии воскликнула Плутишка.

— Проверим! — сказал Плутишкоед и подцепил ее вилкой за воротник. Отложив нож, он достал солонку и посолил Плутишку. Соль посыпалась за шиворот, что не слишком приятно, но дрожащая от страха Плутишка этого даже не заметила. Потом он стал ее перчить. Это уже трудно было не заметить и Плутишка расчихалась. Плутишкоед достал из кармана большущий платок — целую простыню — и вытер ей нос.

Потом он задумался:

— С горчицей или с хреном?…

— Сэр! — раздался в этот миг знакомый голос. — Неужели вы собираетесь ее есть?

Перед ними стоял Радужный Кот. На плече его висела походная сумка с книжкой сказок и продовольствием, и он — ну, разумеется! — жевал пирожок с яблоками.

Плутишкоед уставился на него с неудовольствием — он явно не любил, когда его отрывают от обеда.

— Есть, говорю, ее собираетесь? — повторил Кот.

— Очень даже собираюсь, — сказал Плутишкоед.

— Я бы вам не советовал, — равнодушным голосом возразил Кот.

— Это еще почему?

— Она вредная.

— Вредная? — Плутишкоед осмотрел висящую на вилке Плутишку. — Это в каком же смысле?

— В любом. Особенно она вредна для здоровья. Может, например, довести до инфаркта…

— Меня не доведет, — сказал Плутишкоед, — я бессердечный.

— Может вам всю жизнь отравить…

— Не она первая.

— Нервную систему вам попортит…

— Плевать!

Плутишка затосковала. Она-то так надеялась на Кота…

— Она — язва! — сказал Кот.

— Язва? — лицо Плутишкоеда стало озабоченным, но потом он снова просиял. — А я из речки запью — и сойдет!

— Из речки… — поморщился Кот. — Вам что, дезентерии захотелось?

— А у нас речка чистая.

— Верю, — сказал Кот, — но береженого бог бережет. Знаете что — я вам дам одну вещь для профилактики.

И он достал из сумки кузину бесконечную сардельку.

— Вот, держите. Съешьте ее — только обязательно всю — и с богом! А я пока подержу ваш обед, — Кот стянул Плутишку с вилки и взял ее за руку. — Только не глотайте сразу целиком — а то эффект будет слишком сильный.

— Ладно, — сказал Плутишкоед и откусил от сардельки. Потом он откусил еще, еще и еще… Еще, еще — все быстрее и быстрее — и кончилось тем, что он вывихнул себе челюсть.

- Бежим! — шепнул Плутишке Кот и они припустились, что есть духу.

Плутишкоед рванулся было за ними, но тут же растянулся во весь рост — потому что, пока он жевал сардельку, Кот успел связать ему шнурки на ботинках. Упав, Плутишкоед ударился вывихнутой челюстью, взвыл и запустил в убегающих Кота и Плутишку бесконечной сарделькой, но не попал и взвыл еще громче — от огорчения.

Пробежав с завидной скоростью две версты и взбежав к вершине очередного холма, Плутишка и Кот рухнули в траву в полном изнеможении. Там они долго лежали и дышали. Дышать — это очень серьезное дело, если вы пробежали две версты так, будто за вами гнались все черти на свете.

— А он нас не догонит? — спросила Плутишка, немного отдышавшись.

— Здесь — нет. На этот холм ему дорога заказана. И не ему одному.

Отдышавшись окончательно, Плутишка спросила:

— Слушай, а это что — тоже был твой друг?

— Ну уж нет! Категорически!

— И где тебя только носило… Еще чуть-чуть — и он бы меня съел.

— Съел… Глупая маленькая Плутишка, — вздохнул Кот. — Если бы он тебя съел… Мне было бы гораздо хуже, чем тебе…

— Почему?

— Потому что тебе было бы уже все равно, а я… Мне было бы так плохо, как никогда в жизни не было — если б с тобою из-за меня такое случилось… Мне бы очень плохо без тебя было…

Кот виновато уткнулся носом в плечо Плутишке и закрыл глаза. Она погладила его и он тихо замурлыкал.