Плутишкина сказка - [13]

 А прекрасная Плутишка!

— Да! — сказала Плутишка. — И попрошу относиться к моему носу с соответствующим почтением!

Кот хотел что-то сказать, но тут Рона залилась лаем и в тот же миг что-то мягкое и пушистое слегка ударило Плутишку по плечам — и через ее голову перескочил сзади большущий-пребольшущий Кролик с пушистым хвостиком. Приземлившись на дорожку, он замер в пяти шагах перед Плутишкой. Прежде, чем она раскрыла рот, через нее и через Кролика перескочил еще один Кролик и тоже замер впереди первого. Потом через них троих проскакал еще один и тут Плутишка поняла, что идет игра в чехарду. В тот же миг Кот ткнул ее лапой в бок и, закинув за спину дорожную сумку, поскакал через Братцев-Кроликов.

— Ну, погоди, вредный Котище! — воскликнула Плутишка и поскакала следом за ним. За нею с восторженным лаем запрыгала Рона. Перепрыгивая через Кота, Плутишка щелкнула его по макушке и тут же через нее поскакали Рона и Братцы-Кролики, а за ними — Кот. Издав боевой индейский клич, она поскакала вдогонку — через Рону и Кроликов.

Проскакав с полверсты, Братцы-Кролики повернули на боковую тропинку, помахав на прощанье лапами Плутишке, Роне и Коту.

Раскрасневшаяся от игры Плутишка потребовала еще один пирожок. Рона посмотрела на нее укоризненно и тут же получила половинку.

Дорожка бежала через луга, пахло клевером и свежескошенным сеном — от сложенных кем-то стогов, а в небе над лугами пели жаворонки.

— А кто это тут косит? Хоббиты? — спросила Плутишка.

— Да нет, это люди маркиза Карабаса. Когда-то я работал у него Котом-в-сапогах.

— А мы к нему не пойдем?

— Да ну его, — сказал Кот. — С тех пор, как у него все есть и он стал «жить, как все», маркиз сделался наредкость скучным типом. Не стоит терять на него сказочное время.

Вперди показался пригорок, на котором росла большая старая липа. Под липой сидел какой-то человек. Когда они подошли к нему, Плутишка увидела, что это старый седой почтальон — об этом говорил его потрепанный мундир с рожками на форменных серебряных пуговицах и лежавшая рядом потертая кожаная сумка. Лицо у почтальона было очень усталое, он сидел, вытянув босые ноги и с грустью рассматривал стоящие перед ним ботинки — они совсем развалились.

— День добрый, пан Кольбаба! — сказал Кот.

— День добрый, пан Кот, — устало отозвался почтальон. — Добрый день, барышня!

— Как жизнь, пан Кольбаба? — поинтересовался Кот. — Как, не перевелись еще те ротозеи, раззявы и обормоты, те простофили, лопухи и склеротики, те ветрогоны, тугодумы и старые калоши, что бросают в почтовые ящики самые важные письма, не написав на них адреса и не наклеив марку?

— Не перевелись, пан Кот, чтоб им всем пусто было! — ответил пан Кольбаба. — Пишут и пишут — и ни марки тебе, ни адресочка. Вот и приходится ходить по многу лет, пока отыщешь адресата. А у меня уже годы, между прочим, пенсионные, да и с ботинками вот, сами видите, что делается. Пан почтмейстер новых не дает, говорит — дефицит. Дефицит! А с письмами как быть? Их ведь кто-то ждет-не дождется. Вот их целых три таких у меня сегодня…

И он достал из своей сумки три письма — три конверта без адресов и без марок. Только в уголке каждое было помечено своей буквой — «К», «С» и «Р».

— А что говорят Почтовые Домовые? — спросил Кот. — О чем там пишут?

— Все о том же, пан Кот — о любви.

— Самые важные письма, — очень серьезно сказал Кот.

Он взял письма, потрогал их и протянул Плутишке.

— Потрогай… Чувствуешь, какие они?

Конверты были вроде бы самые обыкновенные, но Плутишка ощутила, что от них исходит тепло, словно они живые.

- Видите, — сказал пан Кольбаба, — действительно очень важные письма. А я, как на зло, остался без ботинок, да и устал страшно, по правде говоря… Но ведь если эти письма не найдут своих адресатов, это будет очень скверно — мало ли что может случиться с человеком, если он думает, что все его забыли и никто на свете его не любит. Коли человека любят, коли знает он, что не один на свете — так ему и горе — не беда. Ну а коли ты один и думаешь, что даже тот, кто тебе всех на свете дороже, позабыл о тебе — тут может статься, что и от пустяка какого-нибудь, от сущей безделицы небо черным покажется. Хуже нет, чем когда чья-то любовь умирает. Не зря наш пан почтмейстер говорит, что человек умирает, когда умирает его любовь! Так что обязательно эти письма надобно доставить, а я вот тут, сами видите…

- А давайте мы их доставим адресатам! — сказала Плутишка. — У меня, правда, тоже кроссовки расклеиваются, но ведь письма-то очень важные, самые важные на свете!

- Ну что ж, барышня, я могу их вам отдать. Вы ведь с Радужным нашим Котом, а он с плохим человеком сюда не явится. Только порядок должен быть, так что попрошу вот здесь в ведомости расписаться, три раза — за каждое письмецо…

Плутишка расписалась и положила письма в свою книжку сказок, чтобы не помялись.

— Пан Кольбаба, — спросила она, — а вы сами — совсем-совсем не знаете, кому эти письма? Ведь их тогда очень трудно будет доставить…

— Ну, барышня, кое-что мне Почтовые Домовые сказали, только очень немного… Одно письмо адресовано какой-то Королеве и я его пометил буквой «К». В другом сказано «мой милый соня» — и там я поставил букву «С». А в третьем написано «Мой дорогой, мой милый, мой единственный рыцарь!» — это письмо с буквой «Р». Но мало ли на свете Королев? А рыцарей еще больше, не говоря уже о сонях — я и сам люблю поспать, Так что дело это, барышня, не простое.