Плотницкая готика - [34]
— Ты сказал принести любую…
— Белую прямо на стуле, неважно сам найду алло? Слушай, ещё одно. Скажи папе чтобы обязательно повесил на платформу флаг когда… Нет так слушай сюда, его фотография пойдет на передовицы по всей стране её увидят и янки, лучше просто обычный американский флаг, и передай когда он закончит речь уже не понадобится никакая пресс-конференция, они и так… Слушай я знаю что они все наши друзья Бобби Джо но стоит пробраться кому-нибудь из либеральных СМИ и они всё извратят напрочь, как когда твой папа сказал что он сионист? что Второе пришествие Иисуса состоится на Святой земле но Иисус не появится пока все евреи не переродятся в вере? когда из него вынудили сказать будто единственное что делает евреев евреями это что их ненавидят все остальные? А кто по-твоему управляет всеми либеральными СМИ, так слушай. Когда закончит речь ему надо просто спуститься и пообщаться со всеми этими выдающимися учителями, понял? Собрать имена и адреса всех зарегистрировавшихся на конференции и поручить вашим библейским студентам поработать над почтовой рассылкой вот что ему… Ну тогда снимите кого-нибудь из них с ночной смены на разливочной линии, подумаешь кто-то получит воду из Пи-Ди на неделю позже ничего переживет так ещё одно. Папа тебе говорил что потом в Национальном аэропорте кое-кто должен со мной встретиться? Маленькая сувенирная лавка на… без проблем буду в красном галстуке, маленькая сувенирная лавка наверху пандуса проследи чтобы он пришёл, слышал? Теперь пора бежать, я… ещё как. Мы… Еще как Бобби Джо, ты… ещё как. Лиз? Который час.
— Я же говорила, я не…
— Включи чёртово радио даже не может сказать который час, сам узнаю… и он снова взял трубку, — слушай. Ещё одно, жду звонка от человека по фамилии Слотко он партнёр в крупной вашингтонской юридической конторе самой престижной в стране, три А золочёный обрез на хромой козе не подъедешь, попросил его изучить фондовый опцион ВКР твоего старика, если он позвонит проследи чтобы, погоди… прижав телефон к уху, бросив, — надо спешить.
— Который час? Она уже тянулась к часам на стене.
— Поздно надо одеваться и слушай, можешь тут вытереть? эту стопку мне надо взять с собой…
Радио оповестило её, что пять миллионов американцев больны диабетом и не знают об этом и что она может оказаться в их числе, и она выключила, чтобы оторвать от бумажного полотенца ещё полоску, поискать в холодильнике йогурт, который купила вчера, и не смогла найти, и пришлось просто заварить чай, когда он снова спустился, застёгивая белую рубашку, втискивая её в брюки. — Кофе есть?
— Нет, я только что заварила чашку чая но…
— Лучше чем ничего, он потянулся к чаю мимо неё — слушай куда я дел, ты не видела мои сигареты?
— Не видела Пол.
— Пытаюсь тут за всем уследить и не могу даже, о чём я говорил.
— Ну ты хотел чтобы я заварила…
— Я не про кофе Лиз, что-то важное перед тем как поднялся что-то важное.
— Ты хотел чтобы я дождалась звонка от какого-то вашингтонского юриста по фамилии…
— Слотко, поняла? можешь просто послушать? Запиши чтобы не забыть… он нашёл тупой карандаш, — и не просто от какого-то вашингтонского юриста Лиз он лучший из лучших, превосходные связи в администрации я дал ему пару указаний по наследственному фонду чтобы взять фондовый опцион твоего старика до того как ВКР затаскают по судам, двадцать процентов ниже рыночной стоимости цены продолжают падать откуда же идут эти чёртовы утечки, может просто дезинформация другой стороны которая пытается перекрыть кислород там вовсю накаляется конфронтация это всё часть их мирного наступления надевать шоры на всяких идеалистов викторов свитов призывающих к разоружению? я тебе показывал на прошлой неделе его речь как он там делает за них грязную работу?
— Ну он, по-моему он говорил только о том что нужно широко мыслить и…
— Будешь широко мыслить мозги растекутся, где же… и он нашёл страницу, спасённую из лужи, — бельгийский синдикат может это они сбивают цену чтобы купить по дешёвке. У них в кармане Граймс, а у Граймса в кармане Тикелл зачем ему ехать ознакомляться с фактами, зачем его пустили в Сенат с речью для передовиц о стратегических минеральных резервах, защите жизненных интересов США… пригладив страницу, размазав карандашные чёрточки у осаждённой береговой линии, — почему Тикелл влез и дал мне отвод на этих слушаниях. Боится что я выйду и дам показания о том что это обычная практика компании, за границей либо платишь взятки за бизнес либо не занимаешься бизнесом… и корявая петля, разомкнутый знак бесконечности? или рыба — Граймс со всем чёртовым советом директоров ВКР с самого начала командовал парадом. Грядут выборы и нынешней администрации нужна чёртова уверенная победа везде где только можно, укреплять народную поддержку вот почему людям Тикелла нужна почтовая рассылка Уде и его миссии где пожинают урожай душ во имя Господа… внезапное сборище нулей, — А здесь Тикелл пожинает урожай голосов… и появилась орда галочек, пускающих стрелку, ещё стрелку — Граймс к Тикеллу, Тикелл к Уде, Уде во все стороны… ещё стрелочки, — все со всеми… и страницу помрачил град стрел, как небеса в день битвы при Креси. — Лиз?
К Пашке Стрельнову повадился за добычей волк, по всему видать — щенок его дворовой собаки-полуволчицы. Пришлось выходить на охоту за ним…
Великий мастер японской каллиграфии переживает инсульт, после которого лишается не только речи, но и волшебной силы своего искусства. Его ученик, разбирая личные вещи сэнсэя, находит спрятанное сокровище — древнюю Тушечницу Дайдзэн, давным-давно исчезнувшую из Японии, однако наделяющую своих хозяев великой силой. Силой слова. Эти события открывают дверь в тайны, которые лучше оберегать вечно. Роман современного американо-японского писателя Тодда Симоды и художника Линды Симода «Четвертое сокровище» — впервые на русском языке.
Можно ли стать богом? Алан – успешный сценарист популярных реалити-шоу. С просьбой написать шоу с их участием к нему обращаются неожиданные заказчики – российские олигархи. Зачем им это? И что за таинственный, волшебный город, известный только спецслужбам, ищут в Поволжье войска Новороссии, объявившей войну России? Действительно ли в этом месте уже много десятилетий ведутся секретные эксперименты, обещающие бессмертие? И почему все, что пишет Алан, сбывается? Пласты масштабной картины недалекого будущего связывает судьба одной женщины, решившей, что у нее нет судьбы и что она – хозяйка своего мира.
Автобиографическую эпопею мастера нон-фикшн Александра Гениса (“Обратный адрес”, “Камасутра книжника”, “Картинки с выставки”, “Гость”) продолжает том кулинарной прозы. Один из основателей этого жанра пишет о еде с той же страстью, юмором и любовью, что о странах, книгах и людях. “Конечно, русское застолье предпочитает то, что льется, но не ограничивается им. Невиданный репертуар закусок и неслыханный запас супов делает кухню России не беднее ее словесности. Беда в том, что обе плохо переводятся. Чаще всего у иностранцев получается «Княгиня Гришка» – так Ильф и Петров прозвали голливудские фильмы из русской истории” (Александр Генис).
Судьба иногда готовит человеку странные испытания: ребенок, чей отец отбывает срок на зоне, носит фамилию Блаженный. 1986 год — после Средней Азии его отправляют в Афганистан. И судьба святого приобретает новые прочтения в жизни обыкновенного русского паренька. Дар прозрения дается только взамен грядущих больших потерь. Угадаешь ли ты в сослуживце заклятого врага, пока вы оба боретесь за жизнь и стоите по одну сторону фронта? Способна ли любовь женщины вылечить раны, нанесенные войной? Счастливые финалы возможны и в наше время. Такой пронзительной истории о любви и смерти еще не знала русская проза!
В романе «Крепость» известного отечественного писателя и философа, Владимира Кантора жизнь изображается в ее трагедийной реальности. Поэтому любой поступок человека здесь поверяется высшей ответственностью — ответственностью судьбы. «Коротенький обрывок рода - два-три звена», как писал Блок, позволяет понять движение времени. «Если бы в нашей стране существовала живая литературная критика и естественно и свободно выражалось общественное мнение, этот роман вызвал бы бурю: и хулы, и хвалы. ... С жестокой беспощадностью, позволительной только искусству, автор романа всматривается в человека - в его интимных, низменных и высоких поступках и переживаниях.