Плеск звездных морей. Очень далекий Тартесс - [3]

Но, хотя бежать стало легче, двурогий все равно уходил от него, потому что бежал быстрее. Охотник отвел назад согнутую в локте руку. Он сам не знал, почему так делает, ведь копьем надо бить, а не кидать, но теперь пришло в голову, что надо метнуть, чтобы достать зверя. Он не метнул, потому что вспомнил, что у него не копье с острым наконечником, а просто палка. Двурогий уходил все дальше, он хорошо бегал. Охотник остановился, сел на траву и отдохнул немного. В Большой траве, подумал он, много хорошего мяса, но охота здесь совсем другая. Надо много бегать.

Потом он пошел в Лес.

В Лесу было темно, и запахи знакомые, и звуки. Здесь не было страшно, потому что есть где укрыться, много деревьев, и в Лесу живут люди. Охотник вышел к текучей воде, хорошо напился. А потом, идя вдоль воды, он вышел к камням и услышал запах дыма. Он обогнул обрыв, вскарабкался по камням к пещере.

Из кустов с воем кинулись прочь один или два остромордых. Они всегда жались к стоянке людей, к огню, готовые стянуть кость или кусок мяса. Они всегда были голодные, но люди тоже часто были голодные и гнали остромордых палками и камнями.

Люди уже спали. У огня сидела только Кха, и еще одна женщина, старуха, которая жевала шкуру. Старухам мяса не дают, ведь у них нет зубов, чтобы обгладывать мясо с костей. Они хорошо умеют обсасывать шкуру убитого зверя с той стороны, где нет шерсти. Им этого хватает. А шкура становится чистая и мягкая.

Кха покачивалась из стороны в сторону, сидя перед огнем и подбрасывая в него ветки. Она взглянула на охотника, и он рассказал ей словами и показал руками, как за ним гналась однорогая. Кха поняла. Она оторвала кусок от мяса, которое осталось на утро, и бросила охотнику. Он поймал, насадил мясо на кончик острой ветки и немного подержал над огнем. Он был очень голоден и не стал ждать, пока мясо обжарится. Быстро съел. Кусок был небольшой, но хороший. У однорогого хорошее мясо.

Кха стала говорить слова, и он понял, что Длиннозубый нашел детеныша однорогой, а потом, когда он насытился и ушел, люди взяли то, что осталось.

— Плохо, — сказала Кха. — Длиннозубый. Мало еды.

И тогда охотник начал рассказывать про Большую траву и зверей, которые там живут, но слов было мало, и Кха не поняла. Она разозлилась- почему он говорит слова, которых нет. А старуха, жевавшая шкуру, смотрела на него сонными глазами и тоже не понимала.

— Плохое место, — сказала Кха. — Уходить.

Охотник лег так, чтобы не было слишком жарко от костра, и закрыл глаза. Если Кха сказала уходить — значит надо уходить. Люди уйдут далеко в Лес, и он никогда не увидит еще раз Большую траву. Жаль.

Потом он заснул под привычный вой остромордых.

Он бежал по Большой траве, очень быстро бежал, преследуя стадо двурогих. Они неслись скачками, шкуры у них были цвета песка. Он никак не мог выбрать, кого из двурогих ударить копьем, у кого больше мяса, и пока он выбирал, Большая трава кончилась, впереди были камни, высокие, до неба. Даже странно, что он сумел пробежать столько пустого места до самого края. Испугавшись, что двурогие спрячутся среди камней и он ни одного не убьет, он отвел руку назад, чтобы метнуть копье, и…

Тут охотник проснулся. Он не знал, почему так бывает, что когда спишь, видишь не только то, что было, но и то, чего не было. Он не знал, но привык, что так бывает. Непонятно только, почему он увидел камни на краю Большой травы и почему он и во сне хотел кинуть копье, вместо того чтобы догнать зверя и ударить, как делал обычно.

Было очень рано. Люди еще спали. Только Самый старый не спал. Он всегда просыпался раньше всех, потому что у него болела спина и не давала спать. Он сидел у огня и рассматривал камни, которые вчера набрал у обрыва. Он смотрел на них, близко поднося к глазам. Потом начал одним камнем отбивать куски от другого, чтобы он стал острый. Самый старый хорошо знал камни и лучше всех делал острые рубила и наконечники для копий. За это ему давали хорошие куски мяса, и одного куска ему хватало надолго. Он держал мясо за щекой и сосал, потому что у него зубов было один, и еще один, а больше не было. Он и теперь, нанося быстрые удары по камню, сосал мясо. Раньше он был самым сильным охотником в стаде, потому он и жив до сих пор, а много, много охотников и женщин умерли раньше. Мать охотника тоже умерла, ее укусила плохая ползающая. А Самый старый еще живой.

Охотник сел рядом с ним, и Самый старый посмотрел на него мокрыми глазами, которых было почти не видно из–за нависшего седого лба. Охотник показал ему палку и ткнул пальцем в камень. Самый старый понял, что нужен наконечник, чтобы палка стала копьем. Зажав камень между ступнями ног, он бил его другим камнем, пока тот не распался на куски, похожие на луну, когда она собирается умирать. Одна сторона обломков была толстая, чтобы удержать в руке, другая -тонкая, чтобы скоблить и резать. Самый старый осмотрел обломки, выбрал один и стал отбивать от толстой стороны мелкие кусочки, чтобы она тоже стала острой. Потом взял у охотника палку, расщепил один ее конец, вставил в расщеп наконечник и крепко связал звериными жилами. Пальцы у Самого старого были скрюченные, но еще сильные и ловкие. Охотник взял копье, потрогал наконечник и щелкнул языком. Хорошее копье!